От самого Чумыша в шесть утра по пустынным улицам поселка я долго шла до железнодорожного вокзала и, наконец, с наслаждением опустилась на скамейку на перроне. Тащиться через полпоселка с тяжеленной сумкой в руках то еще удовольствие. Поискала по карманам, нашла пятнадцать копеек и вздохнула с облегчением, теперь можно сдать сумку в багаж, а то пятьдесят баночек икры и три килограмма соленой горбуши, да еще мои вещи – все это тяжело носить с собой. Запихала сумки в камеру хранения, набрала код и опустила монетку. Замок закрылся, все, можно идти.
Мои надежды не оправдались, и дома никого не оказалось, в ответ на звонок меня обдало леденящей тишиной, исходящей изнутри дома. Возвращалась я усталая, шла тихим шагом, спешить некуда. Воробьи чирикали, желтые листья деревьев и яркое, но уже по-осеннему солнце – стояло бабье лето. Спустя два часа подошла электричка, громким свистом оповестив о своем приближении, и приветливо распахнула двери, словно приглашая войти. Впереди меня ждала долгожданная встреча с мамой и Максимкой.
К их новому дому я подходила неуверенно, все новое обычно вызывало тревогу. Максимка бежал навстречу по улице, как это обычно делали сельские ребятишки, маленький двухлетний малыш с темными, как угольки, глазами. Я широко распахнула руки, и он влетел в мои объятия.
Началась учеба в городе. Дни проходили за днями. Лекции сменялись практикой в больницах, я с интересом погрузилась во все новое, но, несмотря на это, я часто вспоминала моих друзей и всех, кого оставила на острове. Полтора года пролетели незаметно. Я закончила учиться и начала работать на подстанции Скорой помощи.
Нейрохирург долго рассматривал снимки компьютерной томографии. Что-то ему не нравилось. Он попросил подождать за дверью.
Мимо быстро прошел один врач, второй, третий. Что-то происходит не очень хорошее. В воздухе чувствуется напряжение. Молния вот-вот ударит где-то рядом. Эта изматывающая головная боль когда-нибудь прекратится?
– Пойдемте,– махнул рукой, вышедший из кабинета незнакомый доктор, и направился вглубь темного крыла здания больницы. Зашел в другой кабинет.
Я пошла по коридору следом, предчувствуя что-то очень плохое.
– Садитесь, – сказал он в кабинете, перебирая бумаги на столе.
Мне трудно поворачивать голову, просто опускаюсь на стул, стараясь не наклониться, чтобы избежать дикого приступа боли, заставляющего крепко сжимать челюсти.