Корчу участливость, медленно цежу сквозь стиснутые зубы воздух, а сам голодным псом слюнявлю взглядом его сестричку, рассматриваю тоненькие волоски на её руках. Моя тяга не взаимна, девочка закрыта на миллион засовов. Замурыжусь открывать. Но честно, готов на всё.
Плевать. Не остановлюсь. Не подвинусь ни на сантиметр. Возьму бараньим упрямством. Хоть так, но присвою.
На столе композиция из живых цветов, белоснежные скатерти, красивые тарелки, хрустальные бокалы, изысканные блюда. Гости вовлечены в разговоры, перемывают чужие кости, а я изучающе смотрю только на одну брюнетку, виртуозно затягиваю в свой глубокий омут.
Давай… взгляни на меня… почувствуй то же самое… нам будет хорошо вместе… обещаю.
Чем больше она меня игнорирует, тем сильнее подогревает во мне интерес.
Смешная. Я ж измором возьму.
– Честно говоря, Игнат, мы было подумали, что ты придёшь сегодня не один… – ласкает слух тёплый голос тёти Нелли.
– С чего такие выводы? – улыбаюсь в ответ. Всё пристроить меня пытается, переживает, что необласканный, необстиранный, некормленый после трудовых будней, нет в доме женской руки. Один в холодных стенах, помру без стакана воды.
– Ты в прошлый раз обмолвился, что уже подыскал себе избранницу! Исключительную во всём! Я запомнила! – курсирует она взглядом по представительницам женского пола за соседними столами, будто девушка прячется среди них.
Машинально веду глазами следом, натыкаюсь на лицо одной из своих прошлых однодневок. У неё от неожиданного зрительного контакта выпадает оливка изо рта и со всплеском булькает в бокал с вином. Брызги летят на светлое платье и силиконовую грудь.
Морщусь. Не терплю оплошностей.
За секунду охватываю взглядом и другое окружение.
Тупые снобы, охреневшие молокососы, возомнившие, что деньги родителей позволяют безнаказанно творить полную дичь. Корыстные стервятницы, ждущие момент, чтоб присосаться к моему кошельку. И всё у них потрясающим образом преувеличено – успех, слава, любовь, страсть, счастье, страдание… нет правильности. Я же требую во всём идеальность.
Впечатываю всё внимание в Ию и без ложной скромности говорю только ей:
– Я хочу то, что я хочу. Если у меня не будет той истории, что я сам задумал, то другого мне точно не надо. Пятьдесят на пятьдесят не для меня. Тратить себя на неполновес никогда не буду.