В Орионе, которому за последние дни было посвящено немало траурных слов, жил брат его матери, майор Генри Райс вместе со своей дочерью. Жиль плохо ладил с дядей, но был в хороших отношениях с двоюродной сестрой и часто приезжал к ней на выходные. Позже, оказавшись далеко от Дженни, Жиль иногда вспоминал о ней, но связаться не решался. С течением времени прошлая жизнь начала забываться. А затем его послали в Новерию… Недавняя новость о гибели майора Райса и его дочери не вызвали в Жиле никакого отклика, кроме небольшого удивления собственному безразличию. В конце концов для него они были мертвы уже давно.
Впрочем, Жиль знал, что спор с Хоппинсом равносилен противостоянию бетонной стене.
– Это моё решение, – просто ответил генерал. – Ты отправляешься в отпуск, а после отпуска прибываешь сюда и следующие пару месяцев до чиста драишь туалеты.
Жиль не удержался от ухмылки при мысли о том, насколько абсурдно восстанавливать умершего и обращать его в киборга, чтобы потом превратить в обычного рядового захолустной армейской бригады. Интересно было бы выяснить, что – и кто – стояло за этим решением.
Голограф Хоппинса зазвонил. Он посмотрел на дисплей устройства и нахмурился.
– Тебе выделена койка в жилом секторе, остальное узнаешь у секретаря, – сказал генерал, исподлобья глядя на Жиля.
Жиль поднялся, задвинул стул и коротко отсалютовал генералу. Он уже выходил из кабинета, когда Хоппинс, всё ещё не ответивший на вызов, спросил:
– И каково твоё впечатление о Новерии?
Жиль горько усмехнулся.
– Новерия – такая же дыра, как и весь «Квадрат Совета».