Клара потёрла плечи и руки – казалось жутко холодно. А где же браслеты, купленные в бутике? Она прошла в свою комнату: все пакеты исчезли, на кровати лежала только пригоршня конфет без обёрток. В каждом леденце зияло множество мелких дырочек, словно он был сделан из пемзы. Пробормотала:
– Вещи тоже испарились.
– Значит, не особо были тебе нужны, – откликнулся Доктор, вошедший следом.
Он кусал губы и заламывал пальцы – чувствует себя виноватым? Но виновата здесь только та, кто завела внутрь иллинойца, не спросив разрешения.
Клара рухнула на кровать лицом вниз. От ужаса слёзы не шли. Бедный Кир! Не желал заходить, чувствовал: нельзя ему. Как же теперь Тина? Придётся ей всё рассказывать…
Захотелось вдруг оказаться далеко-далеко, дома, в Лондоне, и забыть произошедшее, как плохой ужастик. Проверить тетради с контрольными, назавтра отправиться в колледж, там Дэнни Пинк… Синекожие люди? Бред. Ничего не было, ничего…
И однако ведь – она убила Кира. Значит, должна прийти к Тине и посмотреть ей в глаза. От этого не сбежишь.
– Смелая. Не то что я, – раздался тихий голос Доктора рядом.
Он сидел на краешке кровати, сцепив пальцы в замок, и напряжённо разглядывал пол.
– Ты-то при чём? – Клара поднялась, села, поджав под себя ступни, и попыталась вытереть слёзы – но их не было. – Я виновата, мне и сообщать о гибели Кира.
– А мне – кое о чём похуже, – шепнул Доктор и выбежал.
Кир. Такой весёлый, бесшабашный. Не боялся ни из лодки прыгать без страховки, ни толпы врагов со шпагами. А ТАРДИС испугался – и не зря, оказывается… Неужели существуют инопланетяне, которым закрыт путь в космос? Почему они настолько привязаны друг к другу, что ни минуты не могут без общения? Вон как переполошились, услышав, что Клара потеряла челнок.
И вещи их только на Неклиде такие красивые, жалко, даже не возьмёшь с собой. Хотя в прошлое посещение ваятели подарили шикарное платье, и оно не исчезло. Правда, когда Клара его надела, Доктор заставил минут десять стоять возле консоли, рассматривать каждый завиток на кружевах и думать о том, как оно ей необходимо.
Тогда сохранилось и платье, и шляпка, и веер, и алмазное колье. Только перчатки немного попортились, словно моль поела, пришлось подбирать новые в гардеробной – не являться же на бал к Елизавете Первой с обнажёнными руками.