Это помогало Лилит облегчить и так измученную совесть. Не может же она всегда приносить одни только беды? Хоть это и невозможно вообразить – она Сурт – но ей хотелось верить в лучшее.
Пираты неустанно настигали их.
Лилит бежала, то и дело оскальзываясь на крови, равновесие держать удавалось только чудом. Они точно на каток попали.
Девушка начала отставать.
Выстрел просвистел перед носком сапога Лилит, вспоров железный помост, и она поскользнулась и упала. Колени и ладони больно состыковались с рифлёным полом и тут же промокли.
– Лилит, лови! – крикнул Климент и кинул ей что-то маленькое, белое и матовое, напоминавшее пастилу или кусочек мыла. Оно блекло сверкнуло в свете ламп и упало в раскрытую ладонь.
И Лилит узнала.
Сердце её ухнуло в пятки и затрепетало на уровне горла. В руках у неё была та самая «Мастика» (как назвал её Климент). А по-простому – взрывчатка.
Пираты настигали её. Климент умчался вперёд, но мир перед её глазами словно замедлился. Люди двигались медленно, растянуто и только пот сбегал по её лбу на подбородок и воротник быстро.
Вот пираты занесли над ней сабли. Рядом чуть впереди закричал Зен с искажённым от ужаса лицом. Климент даже не обернулся. Он поднял пальцы, для щелчка. И только Лилит бессмысленно таращилась на мастику в своих ладонях. Это конец.
Она зажмурилась, вжав голову в плечи. И яркий свет ударил в веки.
– Ты что творишь?! – взвился Зен, схватив Климента за ворот рубашки.
Они достигли пункта управления и сейчас стояли под железной дверью. Перед самым входом, Климент решил избавиться от хвоста посредством Лилит.
– Не кипятись, – похлопал его по руке Климент, – всё же нормально.
– Нормально?! – взвизгнул Зен – А если бы я не успел!..
– Но ты же успел. – Климент осклабился.
Зен надулся, пыхтел и злобно фыркал, но ничего не говорил. Когда из-за ошмётков тел показалось движение, негодование схлынуло с него. Зен устремил тревожный взгляд на девчонку.
Лилит поднялась на четвереньки из груды костей, разорванных сухожилий и других органов вся красная с головы до ног от крови. Только два горящих чёрных глаза выделились ещё больше на полностью окрашенном кровью лице с впалыми щеками.
У Зена по коже пробежал холодок. Лилит всегда необъяснимо пугала его, а больше всего – сейчас. Он не знал: из-за крови ли это? Из-за того, что она монстр? Или в самой ней было нечто жуткое?