Чудовище протянула вперёд запятнанную тьмой руку с камнем. Лилит едва дыша и ничего не соображая, тоже потянула ладонь к зеркалу.
– Написано же ничего не трогать! – прокаркало у самого её уха.
Воровка шарахнулась назад, правой рукой хватаясь за ножны на поясе, и чуть не сбила с ног торговку.
– Туше, – миролюбиво произнесла она, поднимая тонкие бронзовые от загара руки, увешанные золотыми браслетами-кольцами. – Не нужно бояться меня, котёнок.
Но то, что она сказала, из-за сильного акцента прозвучало скорее как: «Нье ньюзно бьятца меня котьёнок».
Голос торговки был гортанным, как у старой вороны, царапающим, но отчасти приятным с хрипотцой.
Женщина носила странную, даже для этой страны, одежду: чёрную кофту с рукавами до середины предплечья и множество цветных юбок, подпоясанных алым платком, расшитым по краю медно-золотыми монетками. Они звенели в такт её движениям.
Голову украшал такой же платок, из которого на лоб выбивался угольный курчавый локон. А глаза…
Лилит тяжело сглотнула подступивший ком.
Торговка пробралась за прилавок и ловким движением накрыла центральное зеркало, в которое минуту назад глядела Лилит, атласным покрывалом.
Её лицо с коршунячим носом, густыми тёмными бровями и зашитыми веками снова обратилось к девушке.
– Ничего, что окружает нас, бояться не стоит, – продолжила она, сверкнув золотыми перстнями на узловатых пальцах. – Самые страшные демоны всегда таятся внутри нас самих. Оттого нужно быть крайне осторожным с мыслями и желаниями, заглядывая в Spectrum infernum.
– Что? Кого заглатывая? – не поняла почти ни слова Лилит. – Что ещё за «Зеркальный ад»?
– О-оо, – поражённо протянула женщина. – Вы знаете мой язык.
– Как и вы мой.
На самом деле Лилит понятия не имела, откуда знает все эти непонятные слова. Их перевод просто сам собой иногда всплывает в её голове.
– Знать языки – моя обязанность, как странствующей торговки.
– Так что за Спектрум, что-то там?.. – наморщила лоб Лилит.
– «Зеркальным адом» зовутся эти зеркала. – Женщина махнула рукой сразу на все вещи в лавке.
Яснее от этого ничего не стало.
– А почему «ад»? Что такого они делают?
– Смотря, в какую сторону глядеть. – Задумчиво, потёрла подбородок торговка. – Одна сторона зеркала заглядывает в твоё прошлое, испытывает сердце, проникает в самые потаённые мечты. И если находит в них порок или изъян – выворачивает наружу, многократно усиливая. Скажем так, достаёт