И вот, рядовой Анукаев командовал и ждал от нас красивый, кубический, окантованный «хтрум, хтрум, хтрум!» Но всякий раз кто-то всё запарывал, и вся красота низвергалась прямиком в задницу.
– Прямо!
«Хтрум, хтры-дум, хтр-тр-блэм-(бам)»
– Горох! Ещё раз! Прямо!
«Хтрум, хтрум, хтрум!.. (хтрым-прдум)»
– Ну ёпте бля! Последний шанс! Прямо!!!
«Хтрум, хтрум, хтрум!»
Анукаев опешил.
– Да ладно! Ушам не верю! Ну-ка ещё разок! ПРЯМО!!!
«Хтрум, хтрум, хтрум!.. (блебд-бдум)»
– Так я и думал. Учебная рота, стой!
Мы встали.
– С места бегом!.. Марш!
И мы побежали.
В армии очень важно дать солдатам правильную мотивацию. Контрактник служит за деньги и по зову сердца. У срочника зачастую нет ни того, ни другого, поэтому командирам нужно исхитриться и придумать для срочника цель: ради чего он вообще здесь, и зачем ему учиться красиво шагать строевым. Он ведь всё равно через год отсюда уедет. Так зачем это всё?
Вопрос решался тактически. В нашем случае, чтобы у нас появилось желание качественно выполнить команду «Прямо!», за плохое её выполнение рядовой Анукаев заставлял нас бегать. Мы нарезали по несколько десятков кругов на плацу, а потом пробовали снова.
– На месте!.. Стой! – скомандовал Анукаев.
Он был готов дать нам ещё один шанс. Каждый из нас собрался с мыслями и пообещал себе, что в этот раз всё точно будет окей. Мы снова пошли строевым. И вот, момент истины. Анукаев командует:
– Прямо!
Дрожащими ногами с намозоленными ступнями мы делаем три шага в бесконечность:
«Хтрум, хтрум, хтрум!..
…
(брыб!)»
– Пиздец!!!
Так могло продолжаться по несколько часов. Потом наступал обед, и мы шли в столовую и ели. Мы больше не пренебрегали этими грушевыми сосательными конфетами. Для нас они стали единственным источником сахара, и сосали мы их, как и предсказывал в своё время Анукаев, за обе щеки. Мы ели здешнюю пищу с наслаждением и упоением. Мы настолько пристрастились к салат-бару с консервированными овощами, что Грешин ставил кого-нибудь из солдат контролировать количество взятых нами дополнительных овощей.
– М-м-м, столько гороха… А срака не треснет? – интересовался солдат-контролёр. И тот, кого поймали за превышением нормы, стыдливо выкладывал горох обратно. Следующий за ним солдат уже не брал гороха больше положенной ему одной ложки.
Поев и пососав конфеты, мы отправлялись сосать сигареты. Так мы и жили: от перекура к перекуру, от приёма пищи к приёму пищи. От подъёма до отбоя.