– Наала, чем мы можем ему помочь?
– Ты ещё спрашиваешь!? У нас же дар целительства, нужно зализать ему раны, остановить кровотечение.
– Я не смогу, меня вырвет, – застонала я.
– Ладно, давай я в этот раз, а ты запоминай и учись. И не вздумай закрывать глаза, а то я все брошу. Мне тоже удовольствие не доставляет вылизывать волка, он же псиной воняет!
– Спасибо, – облегчённо выдохнула я, собираясь с силами выдержать всю процедуру до конца.
– Помни мою доброту, – нахально заявила Наала, подходя вплотную к волку.
Хан дернулся, когда моя морда оказалась вблизи его шеи.
– Успокойся, Хан, я тебя буду лечить, придется потерпеть, язык у меня шершавый.
– Главное про шершавый язык она знает, а про свой родной дар нет, чудеса, да и только! – вставила свое замечание Наала.
– Я потерплю, – слабо откликнулся Хан, расслабляясь и вытягивая шею на лапы.
Пока Наала вылизывала раны волка, я её активно расспрашивала, не забывая наблюдать, как под её языком раны нехотя затягивались.
– Как происходит превращение зверя в человека и обратно?
– Поначалу было больно, но потом тело свыклось и теперь скорее не очень приятные ощущения на пару минут, – поясняла Наала.
– Я вот хочу превратиться в человека, что мне для этого нужно?
– Сосредоточиться, расслабиться и представить, как меняется твое тело.
– И всё?! Это так просто? – удивилась я.
– На словах просто, а на практике без должной тренировки ещё посмотрим, как ты справишься, – тоном школьной учительницы сказала Наала.
Волчица кормила своих детей, не сводя глаз с меня, но всё же, в её жёлтых глазах стало неприязни чуть меньше, чем раньше. Хан потерял много крови и ослаб, его неуклонно тянуло в сон, он некоторое время боролся, но проиграл и эту битву, провалившись в целебную дрёму.
Наала удовлетворённо осмотрела результат своей работы и вынесла свой вердикт:
– Волк будет жить, но несколько дней придется полежать и восстановить силы.
Я передала слова волчице, та сухо поблагодарила, напомнила про долг и добавила, что эти несколько дней им всем предстоит голодать.
– Об этом я позабочусь, не переживай, – попыталась я успокоить Рию.
Волчица не спешила мне доверять, подозрительно наблюдая за каждым моим шагом. Зато успокоившиеся малыши с неподдельным детским интересом тянули ко мне свои острые мордочки. Мать их одергивала, чтобы не высовывались, но дети даже в волчьей шкуре остаются детьми и долго указания матери на них не действовали.