– Да куда ж я уберусь на ночь глядя! – перепугался Ракитан. – Тут засветло ни до какого иного жилья не добраться! Могилами дедовыми клянусь! Пусть меня Перун убьет на месте – это дочь моя! Одно горе мне с нею! Не знаю, как избыть! Теперь вот и к добрым людям не пускают – с ее-то славой дурной! Пропадать мне теперь, в лесу сгинуть! Волки меня съедят! Добрые люди! – взмолился он. – Смилуйтесь, не гоните! Хоть в бане ее заприте до утра, если боитесь. Мне только дайте приют! В Волынь ее везу. Навсегда избуду, только не дайте пропасть!
– Вези хоть в Волынь, хоть к лешему в болото, а нам здесь не надобно ее! – поддержал молодого другой мужик, полный, широколицый, с почти седой бородой и большими мешками под недобрыми глазами. – У нас еще в прошлую зиму пять человек померло, и Тихогость твой тоже! Не надо нам ее здесь больше! Мы слыхали, что в Ломовье она гуляет. А ты оттуда и едешь. Нас не проведешь.
– Небось узелки с костями в поклаже у нее? – выкрикнул еще кто-то.
– Был я в Ломовье… – Ракитан растерялся, не зная, что бы такое придумать. – Ох, горе мое злосчастье! – Он вдруг вспомнил испуг тамошней хозяйки. – Шагу ступить за порог дурная твоя слава не дает! – напустился он на Горыню. – Жили-не тужили, а вот до чего ты отца довела – добрые люди на порог не пускают, гонят, будто волка, будто бешеного пса!
Мужики, слушали, как он ее распекает, и хмурились в сомнении. Негромко переговаривались между собой. Горыня молчала, не в силах даже вообразить, как теперь быть и куда податься. Враждебность здешних жителей ее не удивляла – на то чужая сторона. И вздумалось же отцу везти ее в какую-то Волынь! Сидели бы дома, как все добрые люди!
А сумерки сгущались, небо хмурилось, обещая к ночи снегопад. Кругом все было незнакомое, неприютное, после дня пути томили усталость и голод. Серые вороны прыгали по снегу и истошно кричали, будто вештицы.
– Люди добрые! – Ракитан опять воззвал к мужикам. – Если не пустите к себе, хоть укажите, нет ли где дворика, чтобы мне до утра переждать? Хоть какой дворишко, хоть заброшенный, лишь бы волки не съели! Замерзну ведь насмерть!
– К Затее разве что! – ухмыльнулся третий мужик, средних лет, румяный от мороза. – Она-то знает, как с нечистью управляться!
– Ты, что ли, отведешь? – Полный повернулся к нему. – Сами они ее не сыщут.