».
Подойдя к камину, он зажег длинную свечку и обошел круг, возжигая пять свечей, установленных в углах пентаграммы. Желтые огоньки в сиянии солнца казались слабыми и бессильными, они подрагивали от сквозняка, тянувшего от окна.
Наконец Ди задернул портьеры, и комнату окутал мрак.
Джон бросился обратно и преклонил колени у края круга.
Чернильно-черный дым просочился сквозь крошечное отверстие самоцвета наружу. Он двигался осторожно, возможно чуя, что большой мир за пределами лаборатории по-прежнему залит светом нового дня. Затем мгла, словно бы осмелев, кинулась к Джону, точно намереваясь завладеть им и заставить его заплатить за то, что он так долго держал ее в заточении. Но соляной круг не давал ей выйти за предел.
Не обращая внимания на эту угрозу, Джон шепотом, едва слышным из-за треска пламени в камине, произнес несколько слов на енохианском языке – языке, давно утраченном человечеством:
– Я повелеваю тебе, Владыка Тьмы, показать мне свет, что противостоит твоему мраку.
Черное облако внутри круга дрогнуло один раз, потом второй, сжимаясь и расширяясь, подобно живому сердцу. И с каждым содроганием оно становилось все больше.
Джон сложил ладони перед грудью:
– Защити меня, Господи, ибо жажду я узреть великолепие, сотворенное Тобою.
Тьма образовала овал такой величины, что сквозь него мог пройти человек.
Слуха Ди коснулись слова, произнесенные шипящим шепотом:
– Иди ко мне…
Голос исходил из портала.
– Служи мне…
Джон поднял незажженную свечу, лежавшую на полу рядом с ним, и засветил ее от одной из свечей в углу пентаграммы. Воздев пламя вверх, он воззвал к покровительству Господа.
Послышался новый шум, словно с другой стороны врат что-то двигалось, а следом раздался гулкий звон – как от соударения металла о металл.
И снова в его разум вползли слова:
– Из всех смертных я счел достойным лишь тебя.
Ди поднялся и сделал шаг по направлению к кругу, но запнулся о вытянутую руку Вацлава. Алхимик остановился, не ожиданно ощутив, насколько грешен он для того, чтобы глазам его открылось подобное величие.
Я убил невинного.
Его безмолвная исповедь была услышана.
– У величия есть своя цена, – заверил его голос. – И лишь немногие готовы платить ее. Ты не таков, как другие, Джон Ди.
Алхимик задрожал, услышав эти слова – особенно последние два.
Ангел произнес мое имя – оно известно ему.