С его приходом напряжение повисает в съежившемся пространстве, сгущается в бесформенное серое пятно, расширяется, захватывая всю комнату и меня. Я иду в кухню, открываю окно, и осенний воздух, густой и свежий, входит внутрь и разбавляет невыносимую тяжесть. Часто мама спит со мной и шепчет перед сном:
– Все наладится, Верочка. Давай «Мцыри»? – Под голос мамы, певучий и ласковый, засыпаю. И снятся мне горы, мы с Сашей стоим на вершине, а поверженный барс лежит в расщелине, но он оживает и превращается в папу. Я кричу, просыпаюсь в холодном поту.
Мама все повторяет отцу:
– Степан, ты же обещал лечиться. Смотри, еще раз – и…
Отец перебивает ее:
– Но, Лидочка, я же всего чуть-чуть. – Он высокий, крупный, но, говоря это, обхватывает себя руками, наклоняет голову, будто съеживается, уменьшается, пытаясь скрыть истинное. Мама повторяет громче:
– Если еще раз…
И тут он выпрямляется, из темных глаз, как из тучи, вылетают искры.
– Да куда ты денешься!
Я выбегаю из комнаты.
Однажды я услышала, как соседка говорила другой:
– Дак, Лидкин Степан к этой бегает, к Дарье, на второй этаж, там они пьют и любовь крутят.
Чувствую в слове «бегает» неприятный смысл и представляю, как отец, пригнувшись, накрывшись с головой темным плащом, похожий на ворона, тайком спешит на второй этаж.
Сложен мир взрослых. Он не радужный, как мой, а туманный. Что-то непонятное скрывается в нем, но то одна тайна, то другая шмыгнет серой тенью и исчезнет еще до того, как я ее рассмотрю. Не хочу быть взрослой!
В конце октября мама сказала:
– Ты, Степа, должен решить, к кому вернешься после отпуска. А Вере я обязана все рассказать, она должна знать правду.
«Какую?» – тревожно забилось сердце, как перед прыжком с кручи.
Через несколько дней папа взял отпуск и уехал в Саратов к родителям. Обычно мы ездили втроем. Маму там любили и меня, кажется, тоже. Почему «кажется»? Я не уверена в любви родителей папы в той мере, в какой не вызывают сомнений чувства моих бабушки и дедушки. Но саратовские тоже мои. Почему же я иногда ловила на себе их напряженные взгляды?
Проводив Степана, мама, пытаясь казаться спокойной, говорит:
– Верочка, завтра летим в Минеральные Воды.
Отчего мама скрывает смущение и тревогу? Странно. Обычно она прямолинейна и открыта, не хитрит и не обманывает.
– Ты скучаешь по родным местам? – спрашиваю осторожно. – Хочешь мне их показать?