Подхожу к речке. Опустила руку, она покраснела – вода ледяная. Попила с ладошки: вкусно. Наклонилась нарвать для мамы цветов – пахнуло ароматом сырой земли. Какая-то птичка опустилась на невысокий куст и что-то коротко сказала, ей ответила другая, невидимая. Мне хотелось кружиться, петь, я подняла руки вверх, к небу, и, увидев его глубину и ясность, ощутила молитвенное состояние. Я просила. Не словами, а душой – детской, но чувствующей то важное, что необходимо человеку. Меня окликнули родители. Я подошла и увидела счастливые глаза отца: золотисто-карие, в форме миндаля.
Зашелестел дождик. Мы засмеялись и побежали к машине. Проехали немного, и я увидела грустного ослика с понурой головой. Забытое воспоминание вырвалось из ячейки памяти «Раннее детство», и я подумала, что знаю его.
Папа заказал два номера в гостинице «Бештау»: нам – с уютной спальней и небольшой гостиной, себе – однокомнатный.
После завтрака мама показала дом, где она жила и куда меня принесли из роддома. Папа держит нас за руки. Мне это приятно, маме тоже. Я не шевелю пальцами, боюсь, что моя ладошка выскользнет, но папа то легонько сжимает ее, то расслабляет, словно проверяет, с ним ли я. Мама восторженна и счастлива, читает строки Лермонтова возле дома, где жил поэт, а я представляю ее девочкой, кажется мне, что я – это она. Голова закружилась от такого погружения в маму. «Опять фантазируешь?» – улыбается она.
Когда поднимались на один из отрогов Машука к белой круглой беседке, я убежала вперед, а когда оглянулась, увидела, что папа целует маму. Я размышляю о том, что видела. Если родители целуются, значит, они любят друг друга. Но тогда почему они не вместе?
Возле беседки «Эолова арфа» мама рассказывает: она посвящена древнегреческому богу Эолу, повелителю ветров, и создал ее Джузеппе Бернардацци в девятнадцатом веке. Эти слова долетают ко мне сквозь ватное облако, что опустилось на меня и плохо пропускает звуки. Я мечтаю, что теперь родители не расстанутся.
– Я сюда часто прибегала слушать музыку ветра, – говорит мама.
Звуки возвращаются ко мне. Слышу мелодию Эоловой арфы.
– Музыка без музыкантов? – удивляюсь я.
– Да, Верочка, в специальном футляре установили две арфы, и их струны издавали приятные звуки, когда ветер их касался. Ветра не было – арфы замолкали. В детстве мне казалось, что звук идет с небес, – улыбается мама.