– Дрянь, – шипит, словно не слова, а змеи выползли изо рта.
– Папа, мне надо в туалет, отпусти. Я быстро. – Собираю все спокойствие и произношу заискивающим тоном, от которого самой противно.
Степан вздрагивает: давно я не называла его так. Не отпускает, бубнит:
– Подожди, потом…
– Но я не могу терпеть, я сделаю это в кровать.
– Быстро! Туда и обратно. – Он злится и шлепает меня пониже спины.
Я не вижу свою пижаму. Куда он ее дел? Хватаю его рубашку, что заметила на краю кровати, прикрываюсь и бегу в ванную. Там отбрасываю ее, как змею, топчу ногами, заталкиваю за стиральную машину, закутываюсь в мамин халат и плачу, опускаясь на пол. Что делать? Кричать? Но в соседней квартире никого нет, уехали. Он может выломать дверь. Как мне защититься? Придвигаю к двери стиральную машину – больше баррикадироваться нечем. Вижу на полке ножницы, хватаю их. Руки дрожат. Боже, помоги мне не сделать этого. Помоги!
Несколько раз Степан приходит, дергает дверь, пинает, кричит. Ругательства как гвозди впиваются в дверь. Думаю, если бы не был так пьян, выбить ее ему ничего не стоило. Выключает свет в ванной – остаюсь в темноте. Слышу, как стучит бутылка о стакан, с грохотом летит на пол. Водка закончилась. Еще какое-то время несется брань. Потом – тишина.
Трясусь и плачу от страха и унижения. Чувствую себя в гадком болоте, трясина затягивает по грудь. Голова гудит. Опасаюсь заснуть, но глаза не слушаются, слипаются. Туман болезненного сна окутывает меня.
Когда очнулась, маленькое окошко в моей темнице посветлело. Выйти боюсь. Смотрю в зеркало. Висок покраснел от его удара. Расплела косы, отделила пряди по обеим сторонам, подрезала – получилась длинная челка, она прикрыла виски. Нет, в школу так не могу идти, да еще опухшим лицом и покрасневшими глазами.
Жду. Прислушиваюсь. Тихо. Отодвигаю стиральную машину, осторожно открываю дверь, ступаю на цыпочках. Меня качает, придерживаюсь за стенку. Слышу прерывистый храп из моей комнаты. Заглядываю. Спит на кровати, рука свешивается, рот открыт. Мерзкий запах алкоголя и пота вызывает брезгливость. Стараясь не шуметь, одеваюсь и выхожу на улицу. Солнце бледное, небо хмурое. От холодного ветра слезятся глаза.
Еду в поселок. «Не надо пугать бабушку и дедушку, – думаю я. – Но как? Что же я им скажу? Почему не в школе?»