– Да, мне хорошо. Здесь моя вторая родина.
– Я думала, родина у человека одна.
– Я тоже раньше так думала. А теперь люблю обе.
В автобусе на нас посматривают с любопытством. Моя огненная Лиза привлекает внимание. Наши объятия, смех, частое восклицание «помнишь?» вызывают у окружающих улыбку.
– Помнишь Славу Самойлова из соседней школы? – спрашивает Лиза.
– Конечно! Он мне еще записки писал с признаниями и бросал в почтовый ящик. Где он сейчас?
– «Груз 200», – помрачнела Лиза.
– Что? Лиза, я не понимаю.
– Ты что, не знаешь? – Лиза заговорила шепотом. – Как ты можешь этого не знать?! Афган.
– Я знаю, что наши войска помогают Афганистану…
Вдруг я догадываюсь, что значат эти таинственные слова, и испуганно смотрю на Лизу.
– Да, он погиб. Оттуда наших ребят привозят в цинковых гробах. Славу посмертно наградили.
Мне больно. Я не могу представить его мертвым. «Груз» – жестокое слово. (Спустя месяц из Афганистана привезут Колю, сына тети Тони. Как раненая волчица, кричала она, падала на землю, хватала комья с его могилы, словно пыталась вырвать сына из поглотившего чрева. Но ее рана, в отличие от звериной, не затянется до последних дней.)
Грустным был остаток пути до общежития.
Галя приготовила ужин, посидела с нами и убежала с Игорем в кино. Лиза открывает чемодан, достает вещи, протягивает мне книгу:
– Это от Саши.
Я листаю ее, рассматриваю репродукции картин и фотографии скульптур.
– Лиза! – кричу я. – Это та самая девушка. Помнишь, у меня потерялась открытка, когда я к папе летела. Имя автора на обороте прочитала и забыла. Теперь запомню: Жан-Батист Лемуан, «Портрет неизвестной». Лиза, она на тебя похожа, – ахнула я. – Твоя кожа такая же светящаяся, прозрачная. Смотри, такой же овал лица, такие же глаза и даже ямочка на подбородке. Может, и волосы у нее рыжие? Вот бы увидеть ее в музее.
– Приезжай в Ленинград и хоть каждый день в Эрмитаж ходи. Саша тебе все расскажет. Вера, я думаю, это знак, что девушка вернулась к тебе.
– Какой знак?
– Наши мечты исполнятся. Ты понимаешь, о чем я? Мы будем жить в одном городе! – уверенно заключила она.
– Так хочется, Лиза. – Я вздыхаю. – Но что-то притягивает прочными тросами к этому месту. Так что…
Лиза задумалась.
– Ты знаешь, Саша до недавнего времени писал эскизы и картины в белых и голубых тонах. Такие нежные, будто это шелк, а не акварель. Но на последних – темная палитра. Вера, бросай все – и к нему. Забудь об опасениях. Я читала где-то, если чувствуешь сомнения в том, что делаешь сейчас, вернись назад и начни свой путь сначала.