– Ну все, Вить.
– Да поехали.
– Нет, Вить, не могу сейчас. Рада знакомству, но в другой раз.
– Да поехали!
– Вить, у меня подруга рожает сейчас, мне надо быть там. Вить, отпусти мою руку.
– Да ладно.
– Прохладно! Подруга, говорю, рожает, и я поеду к ней.
– Какая подруга, едем в гостиницу. Щас такси ловим и едем. Подожди. Щас.
– В какую гостиницу? Вы чего? Давайте потом созвонимся.
– Нет, едем!
– Успокойся!
– Едем!
– Витя, вы… Отпустил руку, я сказала. Ты меня тащишь, что ли, куда?!
Она резко освободилась от Виктора Ивановича. Сделала пару шагов к краю тротуара и начала голосовать. Через секунду рядом остановился черный «Гелендваген». Она потянулась к двери, но Кирпичный и не думал успокаиваться. Он быстро подошел, что было удивительно для тяжелого тела, и дернул Нелли к себе. Она поскользнулась и лишь чудом не упала, вцепившись двумя руками в его плечо.
Кровь взорвалась в висках Антона. Адреналин залил тело через секунду. А еще через пять он добежал до них и с размаху, целясь в голову, кулаком влетел в скулу этому старому козлу – по-другому Антон никогда больше его не называл. Козел молча повалился.
– Ты? – Нелли, стоявшая в метре, была удивлена, но без радости.
Ее испуганный взгляд затуманивался: словно бы она смотрела сквозь него. Это продолжалось с минуту, вдруг оборвавшуюся криком Нелли:
– Эй! Эй, не надо!
– Что? – не понял Антон.
– Не надо! Стой! Они не вместе.
– Кто не вместе?
В этот момент он ощутил движение сзади – темное, молчаливое и стремительное – но повернуться не успел.
– Стой же! Стой! – это были последние слова Нелли.
Антон почувствовал уверенный, плотный удар по затылку чем-то тяжелым – железом или камнем – ноги подкосились, и черная мгла поглотила его в мгновение.
И есть несчастному надежда, и неправда затворяет уста свои.
Иов 5:16
Медленно открыв глаза, он понял, что лежит, видимо, на диване. На краешке, держа его за руку, сидела женщина. Та женщина. Нелли внимательно на него смотрела и молчала.
Антон повернул голову и огляделся: вокруг была светлая комната – обои под белый кирпич, такого же цвета огромный шкаф. С ним вяло контрастировали бежевые, раскиданные по углам кожаные кресла с диваном и пять здоровенных, расставленных в кремовые горшки полутораметровых пальм – искусственных и будто изнутри подсвеченных какими-то дизайнерскими диодами. Они же были и на потолке. На стенах в тонких рамках висели будто застывшие в безумных хороводах черно-белые треугольники. В лжекамине мерцал огонь. И больше ничего, кроме здоровенного телевизора, здесь не было. Антону не приходилось бывать в настолько стильных интерьерах. Дизайн казался «женским», но близким и милым, – по-настоящему понравился. И все выглядело дорого.