– Но я думал, ты закончил картину, – сказал Пикассо.
– Не может она быть закончена, пока я не избавлюсь от этой коварной, демонической белки, – возразил я.
– Что ж, удачи тебе, – пожал плечами Пикассо. – Избавиться от такого чрезвычайно трудно, знаешь ли. Как я понимаю, у Рембрандта возникла аналогичная проблема, и едва не погубила его.
– Я избавлюсь от этой чертовой белки, даже если на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь, – поклялся я.
Мой друг Пикассо улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
– Ты – великий человек, Жорж, – сказал мой друг Пикассо. – А теперь прошу меня извинить. Мне и самому нужно кое-что доделать, а время уже позднее.
Я горячо поблагодарил его.
– Да благословит тебя Господь. Да благословит тебя Господь за то, что ты такой хороший и верный друг, Пабло.