– Выдержит ли? – с сомнением произнёс индеец, глядя, как натянулись, захлопали паруса. – Сомневаюсь.
Для него, ходившего до этого только по судоходной реке Паране и заливу Ла-Плата, шторм посреди океана казался страшным испытанием.
– Мы хорошо подготовились. Я сейчас готов поспорить хоть с Морским Чёртом, что выдержим, – рассмеялся дель Рохо.
Словно бы в ответ на дерзкие слова порыв шквалистого ветра натянул паруса так, что мачты заскрипели, а судно резко накренилось.
Алькон, отлетев к борту, вцепился в него и глянул в сторону горизонта. Там облака сгустились до тёмной, хмурой массы. Граница слияния океана с небом растворилась в серой пелене надвигающего стеной дождя.
«Чёрт, скоро накроет!» – охнул про себя капитан.
Следующая волна, ударив в борт, снова накренила корабль, обдав капитана с ног до головы холодными брызгами.
Алькон, дождавшись, когда палуба выровняется, рванул к колоколу и трижды ударил в него, созывая команду на верхнюю палубу.
Одно дело – бахвалиться, а другое – знать, что собранные в Буэнос-Айресе матросы ни разу не попадали в настоящий океанский шторм.
Мачты опасно скрипели, а натянутые паруса грозили опрокинуть судно.
На палубу выскочил старший помощник и будущий совладелец судна – квартирмейстер3 Эсте́бан Корейос. Резким порывом ветра с него сорвало шляпу. Он успел её подхватить, нахлобучив обратно на светлые волосы.
За квартирмейстером выбежала Камилла – его молодая индейская жена.
– Развернуть в бейдевинд4, держать по ветру! – капитан едва кивнул Эстебану и тут же рявкнул в сторону девушку. – Пассажиров – в трюм! – он перевёл глаза на двух топчущихся рядом индейцев-гуарани. – Задраить люки, черти!
Воспитанные в суровом католичестве отцами-иезуитами матросы в ответ на его чертыханье, осенили себя крестным знамением, и убежали исполнять.
Показавшийся из дверей камбуза5 худощавый, всклоченный кок Джакомо при очередном крене поскользнулся на мокрой палубе, упал. Топор, который он нёс, вывалился из его руки и покатился прямо под ноги Алькона. Тот резко наступил на него сапогом. Самого Джакомо окатило волной, и он заскользил к борту.
– Держись! – крикнул ему капитан, схватился за топорище и помчался в сторону бортовой утки6, за которую крепился такелаж7 грот-мачты8. С другой стороны, показался индеец Томас с топором.