– Сеньорита… – купец чуть ухмыльнулся. – Дон Карлос присоединился к нам в Кордове, а вы со мной едете с Буэнос-Айреса. Я кое-что о вас там слышал…
Ирэне почувствовала смутное беспокойство. Не хватало, чтобы купец начал шантажировать прошлыми событиями.
– Что вы имеете ввиду? – губы сеньориты дрогнули в растерянной улыбке.
Суд Буэнос-Айреса отпустил её из-под стражи, наложив огромный, неподъемный штраф. Его-то и оплатил выписанным векселем граф Нахера. Только судьи Потоси, где за её голову назначили награду в триста песо28, об этом ничего не знали.
– Все те сказки, которыми вы тешили вас в пути, прекрасны, – дон Альваро оглянулся, проверяя, нет ли поблизости чужих ушей. – Сеньорита, я не разоблачал вас… Дорога трудная, длинная… Среди наших разные люди есть, – он непроизвольно мотнул головой в сторону торговцев и наемных охранников, – Пока я и дон Карлос оказывали вам покровительство, никто не смел нарушить законы приличия…
– Я благодарна за это.
Он молчал, словно бы не решаясь попросить о том, чего она всю дорогу добивалась от него умелым флиртом.
– Вы не просто так задали этот вопрос? Вам от меня что-то нужно? – тон Ирэне был таким, будто бы она знала об его скрытых мыслях.
Взгляд купца метнулся от её лица до груди, задержался на уровне ослабленной шнуровки корсажа и снова поднялся до уровня глаз. Он мучительно подбирал слова, не зная, как проще и понятнее приступить к непристойной теме.
– Дон Альваро, – Ирэне чуть наклонилась к его уху, решив сразу внести ясность. – Платье с меня разрешу вам снять в одном единственном случае…
– В каком? – напряжение спало с его лица, так как главные слова произнесла она.
– Если вы купите мне – новое, – с улыбкой шепнула она ему на ухо.
Дон Альваро некоторое время осмысливал сказанное. После этого взглянул в её смеющиеся глаза и ухмыльнулся в ответ:
– Не слишком ли вы себя высоко цените, донья Ирэне?
Она понимала, что в его голове скупость борется с желанием обладания. Ирэне развела руками, давая понять, что без платья ему рассчитывать не на что.
Многолетний опыт куртизанки подсказывал, что дон Альваро, как и всякий прижимистый купец, не в восторге от того, что за любовь придётся заплатить.
Только так устроено было общество, что все здоровые мужчины, за редкими исключениями, были знакомы с публичными женщинами. Папскими эдиктами католикам разрешено жениться только с тридцати шести лет. Чтобы не процветала содомия