– Вот какие твои слёзы мне нравятся.
Монотонно повторял движением руки нужный ему такт и глубину оральных ласк. Почувствовав, как напряжение сползает с головы по телу к низу живота, отклонился на спинку дивана. Есть рот для слива, который поглотит его дурное настроение. Она старательно направила ствол за щёку. Пульсацией горячие струи наполняли ей рот. Громкий выдох облегчения. Мужчина расслабленно расположился на диване.
– Начисто вылизывай и иди, умойся! В следующий раз будешь думать, что говорить.
Инна старательно облизала оставшиеся вязкие капли с члена, наспех застёгивая гряду жемчужных пуговиц на шёлке блузки.
– Спасибо. ― Опустила юбку, протёрла губы ладонью. Медленно удалилась, покачивая соблазнительными бёдрами.
Апостола уже не напрягало пятно на джинсах, исчезло гнетущее состояние тоски.
Мысли об Анне и концерте вернулись спустя несколько минут:
– Навязчивая, какая девочка. Посмотрим, на что ты способна!
Маленькая Анечка заворожённо смотрела на мигающие огни новогодней гирлянды. В комнате царил аромат хвойного дерева, вперемежку с запахом утки, доносившимся из духовки. На бронзовом подносе статуи ангелочков держали высокие столбики белых свечей. Огонь игриво подпрыгивал каждый раз, когда входная дверь на первом этаже открывалась, и взрослые гости с холодом метели входили в дом. Ещё совсем немного, и родители, вместе с друзьями поднимутся в гостиную. Анюта расправила пухлыми ладошками белые кружева нарядного платья, встала из удобного кресла, обошла кругом праздничный стол, подвигая старательно приборы, тарелки и хлопковые салфетки с вышитыми ветвями рябины. В пустых бокалах отражались огни свечей и разноцветные лучи от лампочек. Девочка знала, что всю ночь сидеть за столом со взрослыми ей не разрешат. Мама рассказала, что бой курантов поздно ночью, дети в такое время уже спят. Ей разрешили лишь недолго побыть, рассказать стишок, а потом уложат спать.
Раздались первые шаги по лестнице, в комнату вошла тётя Ани. Женщина демонстративно развела руками в стороны, после сложила ладони в области груди:
– Анечка, какая красота! ― рассматривая украшенную гостиную, стол и ель, произнесла она. ― А платьице какое у тебя, нарядное!
Аня любила свою тётю: раскрыв объятья, выбежала навстречу, семеня маленькими ножками в белых лаковых босоножках, стуча по дубовому паркету.