Одновременно с этим вдруг раздвинулись щиты гуляй-города, и прямо в плотную массу штурмующих ударил разящий залп всех пушек русского войска – беспощадным дробом прорубая просеку в людской массе. И в эту просеку ударил второй остававшийся в запасе свежий полк – его повёл в атаку всё тот же Митрий Хворостинин, уже раз отличившийся.
– Ох, государь мой, и сеча же тут началась!.. – воскликнул Ванька Сукин в упоении.
– Басурмане растерялись, да и подустали они… А наши – знай себе только рубят налево и направо!..
Крымское войско тут же раскололось. Спешенные степняки оказались зажатыми стрельцами и немецкими наёмниками, которые умело, как на учении, наступали плотными рядами и рубили, рубили – кто бердышом или алебардой, кто мечом или сабелькой… В пешем бою спешившийся конник стрельцу или копейщику-профессионалу не соперник – тут свои навыки нужны.
Ну а кто успел на коня вскочить, за теми казаки помчались, да касимовские татары присоединились, до того дожидавшиеся своего часа в резерве. У них и лошадки сохранились посвежее, так что многие крымчаки погибель свою нашли, разрубленные со спины…
– Только ночь нас развела, – продолжал рассказчик.
Правду сказать, не только ночь. Первым делом, как водится, победители бросились трофеи собирать – коней татарских разбежавшихся, брони и оружие, а кому повезло, так и мошну… Вражеское войско разбить – дело хорошее, но и о своём достатке забывать не следует.
Утром русская кавалерия устремилась в погоню едва начало светать. Оказалось, что крымчаки, несмотря на по-прежнему значительный численный перевес, не решились на новое сражение и попытались прорваться в родные степи. Крепко обжегшись, решили вдругорядь судьбу не испытывать. Однако на пути оказалась всё та же Ока. Хоть и обмелевшая, а всё ж таки не везде её переедешь!..
Переправу прикрывать хан оставил пятитысячный татарский отряд. Казаки с ходу налетели на него… Оно ж известно: где страх – там и крах! Казаков-то всего ничего на чамбул налетело, однако побитые накануне татары новый бой принимать не решились, сразу бросились наутёк. Ну и полегли едва не поголовно – убегающего со спины срубить нетрудно!
Между тем, прорвавшиеся за Оку чамбулы устремились в степь. Скакал и Девлет-Гирей, проклиная день и час, когда решился на этот поход.
Так ведь и было от чего досадовать!