Однажды на семейном ужине у мамы Костя ляпнул, что Витькины фоторазвлечения – полная ерунда, что так каждый сможет. А тот удар отбил. Он как раз собирался на очередные курсы к местному фотографу и позвал Костю поучиться вместе. Во время обучения в очередной раз стало ясно, у кого из братьев талант, а кому лишь бы посоревноваться.
Жаль пирс слишком высокий, сейчас бы разуться и опустить ноги в прохладное море, помогло бы голову остудить. Костя провел ладонями по лицу, пытаясь стереть усталость, злость, назойливую мысль: «Что теперь делать?» и воспоминания, которые причиняли настоящую боль…
После провала на курсах фотографии Костя чувствовал себя столь уязвленным, что перестал общаться с братом. Это длилось почти год. Мама, как обычно, пыталась все наладить. Даже использовала запрещенный прием. Надавила на то, что она уже старая, и они – ее долгожданные поздние дети – единственное, что у нее есть, а, если сыновья в ссоре, матери очень плохо. Тут Костя, конечно, поддался. Согласился прийти к ней на ужин тогда, когда там будет Витя. Только ужин так и не состоялся. По дороге Витя попал в аварию, страшный замес из четырех машин по вине одного пьяного водителя. Виктора даже до больницы не довезли.
Мама, как не старалась, этот удар не пережила, сгорела за полгода.
Костя остался один.
Смесь вины и обиды оказалась для него, физически хорошо подготовленного мужчины, слишком тяжелой ношей. Он продал все, что было у него, мамы и брата. Что не купили, безжалостно выбросил. Оставил себе лишь фотографии. Оказалось, у Вити их какое-то невероятное количество. Он любил работать не только с людьми, но и с природой. Костя выдал все его работы за свои. Выбрал город в другом регионе, где его семью точно не знали, и заявил о том, что он фотограф. Безрассудно. На что он рассчитывал? Пока старых накоплений и денег от продажи квартир хватало, он даже не задумывался о последствиях своего обмана. Да и Витькины фотки хорошо покупали на стоках, покупали как Костины.
А теперь что? Вот правда, о чем думал? Фотографий хоть и много, но они заканчиваются, а Михаил Петрович вообще хочет новых.
– Черт! – от этого возгласа чайки с шумом поднялись и полетели вверх. Камера же полетела вниз. Костя с размаху отправил ее в воду. – Черт! – повторил он, осознав, что сделал.