– Та-ак… – я слегка и встряхнул газету, расправляя листы и вглядываясь в фотографию, – однако!
– Однако… – ещё раз повторил я, вглядываясь в такую знакомую физиономию, и не в силах собрать глазами прыгающие буквы, – Я, оказывается, Силы Реакции представляю… дожил.
– А-а… цитата! По мнению Совета народных уполномоченных Финляндии, мнение редакции не совпадает с мнением «Правительства Красной Финляндии», уже легче…
Делаю глоток кофе, который наконец принесли, и почти не чувствую вкуса.
– Эмиссар, значит… – неверяще качаю головой, листая газету, – это кто ж так умствует? А-а… Викжель всплыл, и моя роль в переговорах? Ясно… что ничего не ясно. Особый агент некоего Центра? Хм… знать бы ещё…
Задумываясь, судорожно пытаясь сообразить, что всё это значит?! Одно дело – досужие домыслы, сиюминутные поддельные сенсации, которые забываются на следующий день. Другое – кого-то очень устраивает моя фигура в качестве дымовой завесы! Ну или как образ «эталонного» врага, что тоже очень может быть. С учётом моей своеобразной физиономии, гуляющих по Москве слухов и…
… некоторых фактов, в качестве Образа Врага я очень удобен. Скорее мелкого, регионального, но всё же, всё же…
Дескать – глядите, люди добрые! Какие образины палаческие против народа выступают! А сверху щепоткой фактов присыпать для достоверности, и всё – готов плакатный Гад, в бумажную физиономию которому так и хочется харкнуть!
– Награда… ага, хутор? Земли из бывших помещичьих? Вечная благодарность Народа Суоми? Ну-ну… а вот этого я совершал! И этого тоже…
Листаю дальше список своих преступлений. Дли-инный… Отсутствует, кажется, только обвинение в изнасиловании крупного рогатого скота.
– Когда б я всё успел? – озадачиваюсь я, но революционная логика, она такая. Своеобразная.
… а потом, в самом конце, как о чём-то малозначительном – короткая заметка о том, как в Финляндии «белые» финны убивают русских беженцев.
С утра голова тяжёлая, похмельная, полная мучительных мыслей и остатков сна. Под куполом черепа вертятся обрывки газетных статей, размышлений и скверной, полусонной попытки анализа, которым я занимался вчера вместо счёта овец.
– Зомби… – зевая во всю нечищеную пасть, бормочу я, поймав себя на том, что уже несколько минут сижу на кровати со штанами в руках, пялясь в пустоту невидящими, заспанными глазами. С силой потерев лицо руками, одеваюсь, прерываясь поминутно на зевоту, и захватив мыльно-рыльные принадлежности, побрёл в ванную комнату.