– Я больше люблю задавать вопросы, чем отвечать на них. А вот ты так и не ответил, а я очень не люблю, когда на мои вопросы не отвечают.
– Толстой.
– «Война и мир» или «Анна Каренина»?
– «Анна Каренина».
– Булгаков или Гоголь?
– Гоголь… хотя обоих люблю.
– Первая реакция самая ценная, значит, всё же Гоголь. «Ревизор» или «Женитьба»?
– «Ревизор».
– Платон или Аристотель?
– Ни тот, ни другой.
– Ни тот, ни другой не нравятся, или не читал – ни того, ни другого?
– Не читал.
– Знакомая и печальная история. Придется прочитать.
– А ты за кого: за Платона или за Аристотеля?
– Капитализм или коммунизм?
– Хм… Вообще, первым побуждением было сказать «коммунизм», вторым – «капитализм», а третьим – ни то, ни другое. Я вот недавно зубы лечил, в копеечку лечение влетело, но я как вспомнил бесплатно-коммунистическую стоматологию, подумал: нет, уж лучше капитализм.
– А почему первым делом подумал о коммунизме?
– Достаточно вокруг посмотреть – такой кругом капитализм, что с души воротит. Но это с любой системой так. Живешь при капитализме – мечтаешь о коммунизме, живешь при коммунизме – капитализм кажется землей обетованной.
– Мужчины или женщины?
– В смысле?
– В том самом смысле.
– Женщины.
– Запомним… Ален Делон или Бельмондо?
– Бельмондо.
– Почему же не Делон?
– Слишком гламурен. Особенно для мужчины.
– Ну, не все мужчины хотят выглядеть как неприбранная кровать26 (критически взглянув на меня). «Илиада» или «Одиссея»?
– Однозначно, «Одиссея».
– Почему так однозначно?
– А, все эти бесконечные битвы героев в «Илиаде» утомляют. Я вообще не люблю книги про войну, поэтому и «Анну Каренину» предпочитаю «Войне и мир».
– Слишком понятно. Когда нет мужества, то и читать о мужественных людях непросто.
– Да, я не герой, и очень рад этому.
– Ах, как современно это звучит! Славьте меня – я не герой! Я человек мирный. Вчера только ходил зубы лечить, а сейчас пойду в магазин за творожком со сметанкой27.
– Творожок со сметанкой – это очень даже неплохо.
– Угу. Лишь бы не было войны.
– А ты – за войну? Но ведь и Толстой в «Войне и мире» уже осуждает, а вовсе не воспевает войну.
– Верно, и это очень важно. На каком-то этапе всё, что есть в жизни героического, ушло в литературе в приключенческий пласт, а серьезная литература выбрала в герои или более-менее маленького человека, или в любом случае человека скорее рефлексирующего, чем действующего. Настоящий герой в искусстве – это, в лучшем случае, Шерлок Холмс, а в худшем – Шварценеггер с автоматом в руках. Вспомни, например, «Сталкера». Кстати, «Сталкер» или «Пикник на обочине»?