И вот ты стоишь рядом с родными стенами домов, видишь те же ступени, дорожки, вспоминаешь мельчайшие детали, шумные дворовые забавы, укромные места, известные только тебе, и тебя не покидает неловкое чувство, что это уже не те дома, и даже весь мир как будто не тот уже. Ты начинаешь недоумевать, как же так – что могло измениться? Как ты попал в эту параллельную вселенную, где все изменилось? И тебя вдруг ошеломляет осознание того, что весь этот мир, вся эта вселенная переменились ровно настолько, насколько изменилось твое собственное сознание. То неповторимое и яркое восприятие сохранилось лишь внутри тебя – в-той-другой-вселенной!
Ты спрашиваешь себя – сколько же времени прошло? И понимаешь, что время никуда не проходило, но ты сам прошел сквозь эту вселенную, и ты сам являешься воплощением времени, сгустком всех тех моментов, из которых ты вырос, из которых ты состоишь. Ты оглядываешься на себя-прошедшего, и только тогда замечаешь, насколько изменилась твоя внешность, и твое внутреннее существо – оно тоже как будто стало другим, обрело неизвестные тебе-прошлому способности. Затем ты заглядываешь вдаль, и когда туман грядущего расступается, вдруг видишь длинную тень, падающую от еще более неизвестного тебя-грядущего. Сохранится ли в том существе что-то светлое, и что будет знать, что будет помнить оно о тебе-настоящем?
Царь Джанапутра и Пурусинх встали у колодца, выложенного гладкими камнями – такими же древними, как весь этот город. Набрав в ладони воды, Джанапутра утолил жажду, продолжая о чем-то размышлять. Наконец, он решил ответить на вопрос Пурусинха:
– Мне кажется, я не знаю, – промолвил он, мотая головой. – Нет, я не знаю, куда движется моя колесница, и движется ли она на самом деле.
Евгений вдруг ощутил то же самое! Он так привык воспринимать Джанапутру некой отдельной личностью, незнакомым, хотя внешне очень похожим на него, человеком, что совершенно перестал сопоставлять его с собой. Между тем, Джанапутра мог быть той самой тенью грядущего – его собственной душой, прошедшей через множество воплощений и проявившейся в этой воображаемой вселенной.
А ведь если Евгений был первопредком Джанапутры и если в сновидении стрела времени могла менять направление, то в действительности все могло оказаться совсем даже наоборот – царь Джанапутра мог оказаться более ранней, первичной душой Евгения. Тогда вся его настоящая жизнь, вся известная ему реальность могли получить первичный импульс к возникновению где-то в воображении астрального двойника, увидевшего мир людей во сне либо захотевшего его себе представить.