Я принялась рассказывать врачу распорядок своего дня, упомянула, во сколько пришла к тётке. Ей нездоровилось ещё до моего прихода. Странная какая-то была сегодня. Потом вот слегла. Да кто её знает…
Меня воспитывала мать. Отец никогда с нами не жил, а я и не спрашивала причину. Ну нет и нет. С родителями мать разругалась из-за него, поэтому своих бабушку и дедушку я видела лишь пару раз. Потом и матери не стало… Осталась тётка, мамина сестра. В моём детстве я тётку совсем не помню, молодая она была – подружки да гулянки, племянница её мало интересовала. Потом пару раз забирала меня из школы, когда мать болела, кормила обедом. Не особенно она это любила. Пустая трата времени…
Когда мать умерла, тётку назначили моей опекуншей, мне ещё не было 18. Я стала жить с ней, но продолжалось это до того момента, как я выпросила себе место в университетской общаге. Местным было не положено, живи себе дома, да радуйся, а я упросила и мне пошли на уступки.
Пока училась, с тёткой почти не общалась. Вначале из-за её постоянных ухажёров, которые мне не были рады, затем и у самой всякое желание пропало общаться с родственницей. Она тоже не особо-то ко мне тянулась, с днём рождения-то и то не поздравляла.
Тётка остепенилась лишь выйдя замуж. Нашла приличную работу в Доме культуры. Пришла туда простой уборщицей, а потом хорошо продвинулась по службе. Тётка никогда не была глупой, а после замужества и вовсе стала какой-то более ответственной и целеустремлённой. Её муж занимал какую-то высокую должность, всегда был одет с иголочки, разговаривал идеально построенными фразами и вообще был очень серьёзным и положительным человеком. Именно он поспособствовал нашему общению с тёткой. Настенька… Так он меня всегда называл.
– Анастасия Николаевна, мы тётю вашу в стационар забираем. Похоже камни в почках.
Врач оповестила меня об этом, заполняя какие-то бумаги и спросила поеду ли я с ними. После обследования тётку могут перевести в другой корпус и ей нужна будет помощь. Я согласилась.
Усаживаясь в машину, я ещё раз бросила взгляд на маленькую золотую скрипку, висящую на цепочке. Такая она была изящная и несколько странно смотрелась на грузной уставшей женщине лет 55.
– Нравится?
Врач будто бы поймала мой взгляд. Мне стало неловко, но я кивнула. Женщина едва заметно улыбнулась, словно её кулон всегда вызывал интерес.