«– А… где же вы будете жить?
– В вашей квартире».[10]
Нет, в столице неудобно. Стоп, вот же оно – Обнинск! Идеальное место, два часа езды от Москвы. Лес, парки. И контора на примете подходящая, ЦИПК – Центральный институт повышения квалификации атомщиков, со своей гостиницей. А через Академию оформим краткосрочные курсы, для прикрытия.
Вот и Сергей вернулся.
– Ну и как? – спросил он.
– М-да. Папочка, прямо скажем… Ты уверен, что всё мне отдал?
– Больше тебе и не понадобится. Сказано ведь, работаешь в полевых условиях. А что не ясно?
– Есть мелкие вопросики.
– Давай.
– Вот земляк мой, Михаил; предназначение его…
– Слушай, там оказалось непросто, мы не успели. Сам разберёшься, поработай с ним поплотнее. Только не свысока, лучше по свойски. В общем, постарайся подстроиться.
– А насчёт олигарха этого, Вараксина. Скажи, биржевой трейдер – это кто? Спекулянт или инвестор?
– Совмещает. Но он не олигарх, ни в коем случае.
– А богатый?
– Где-то миллионов семьдесят.
– Долларов?!
– Франков, швейцарских франков. Плюс в ценных бумагах миллионов сорок, если считать в у. е. Акции там, фонды всякие. Ещё в драгметаллах около тридцатки.
– Что, слитки?
– И в слитках тоже. Но больше опять же в бумагах, фьючерсы-уючерсы. Игорь Маркович предпочитает не золото, а палладий. Ещё недвижимость, в Москве и Британии. Да, и в Словении. Но сам он считает себя обездоленным.
– Да ну?!
– Искренне. До девяносто восьмого владел активами в разы больше. Имел процветающий бизнес, производство катализаторов.
– А что случилось?
– Кредиты брал в валюте. И чересчур доверял государственным обязательствам. С тех пор наш трейдер почти не улыбается.
– Серьёзно?
– Сам увидишь. Кстати, у него широ-о-кие связи в деловых кругах.
– Слушай, а как же такой крутой с нами-то будет? Что ли с охраной?
– Как простой смертный. О его безопасности мы позаботимся.
– А вот ещё… э… Калугина. Так сказать, будущая Донцова.
– Давай-ка без иронии. Во-первых, не будущая: у неё роман почти готов, рукопись вылизывала годами. Во-вторых, не Донцова, куда круче. Уровень Людмилы Улицкой. Судя по отметкам в библиотечном формуляре, её любимый автор.
– Тогда тем более. Вопрос в другом: я-то чему смогу её научить?
– Не должен ты никого и ничему учить. А Калугина… Подведи её к стадии осознанной неполноценности. Она-то ведь считает себя учительницей. Впрочем, ученики её обожают. Нетрадиционные методы, видео, живые диалоги. Таких педагогов теперь мало, – он помолчал. – А с рабочим местом определился?