– Наши, – шепнул Мишаня.
Я кивнул в ответ. Да уж, наши парни с широкой душой. И всегда готовые – за сто рублей удавить хоть кого, а за сто долларов – удавиться. Если расширение России на Запад продлится, американцам придётся эмигрировать в Канаду или Эквадор. Хотя о чём я? Прилетят дельтоны – и через пару поколений от васек духа не останется.
– Палыч, как на мне футболочка?
– Считай, Танюша уже твоя. А мои как брюки, не коротки?
– Годятся.
– Всё, пошли. Дамы поди без нас истомились.
А вот и нет, у женщин шопинг в разгаре. Лена ожила, к игрушкам присматривается. Ладно, тогда и мы ещё пошастаем. Вдруг да набредём на мой самолётик?
Мишаня шагал молча, иногда провожая взглядом молодых негритянок. Игрушку так и не встретили, зато вышли на сувениры.
– Палыч, смотри, карты.
– Генштаба?
– Ты чо, настоящие. А на обороте атлас Вашингтона, географический.
– Удобно, если кто заблудится. В джунглях капитализма.
– Во, глянь, кубики игральные, прозрачные. Правильно, а то у нас пацаны дробинку внутрь заплавляют.
– Для смещения центра тяжести?
– Ага. А тут не смухлюешь. Я штук десять возьму, на сувенирчики.
– А где наши? Мы теряем темп.
– Палыч, я отойду.
– Пять минут, не больше.
Вслед за Мишаней вернулись и женщины. Раскрасневшиеся, с покупками.
Подле кассы стоит коробка с прорезью в верхней части, сбоку фотография мальчишки лет около трёх.
– Тут и киндера можно купить?! По фотке? – изумился Мишаня.
– Это для пожертвований, на поиск пропавших ребятишек.
Мишаня бросил в щель какую-то мелочь. Я заглянул в свой кошелёк: монетки только российские; а в спину дышит Лена. Не ударить бы лицом в грязь – сую в шкатулку долларовую банкноту. Но Лена моего щедрого жеста даже не заметила. Во идиот, приехал в Штаты американских детишек разыскивать. Эх, блин, жалко баксика. Совсем, как огуречик, зелёненький он был.
– Господи, как удачно! Я тут игрушек накупила, – Лена светится улыбкой. – Вот мои-то удивятся, они ведь не знают пока, что я в Америке. Я и сама-то не верила…
Молодец, о семье не забывает. А я… Зелёненький, зелёненький, зелёненький он был.
– О, смотрите, вон там сквер. Посидим в тени? Под кущью сень, – предложил Мишаня.
– ?!
– Короче, ну, это, под кучей сена. В переносном смысле.
– А, – сказал я. – Понятно. Или под сенью струй. В смысле, сцена у фонтана. Опять же – иносказательно. И всё равно – в кущах.