Публика бесновалась, сотни ладоней колотили по помосту и сотни глоток орали так, что вены вспухали на шеях, а рожи наливались багровой кровью. Даже принца слегка оттеснили от помоста, его вассалы с плетьми ничего не могли поделать.
Черный, в очередной раз вывернувшись от удара – для этого ему пришлось прогнуться так, что затылок его почти коснулся земли, и сабля страшно пролетела над его телом, – откинул ослабевшее на излете оружие противника и страшно взвыл, да так, что породистый конь принца, огромный и черный, как скала, занервничал, испуганный, и чуть не встал на дыбы.
Этот варварский боевой клич, полный ликования и страсти, издавали в бою регейцы, местное население, чьими предками по преданию были черные волки, и публика радостно вторила ему. Черный дрался и смеялся; он был счастлив. Он наслаждался схваткой, движением, красотой этого боя и своей силой. Да, теперь и я мог расслабиться и не дрожать, как овечий хвост. Черный был сильнее, если не физически, то уж по мастерству он превосходил солдата; и он был рад тому, что смог проверить свое мастерство на настоящем противнике.
Сабельщик ударил в очередной раз – и попал в пустоту. Полетев по инерции вперед, он лишился оружия – и выбившая его из руки Айяса остановила солдата, прижавшись к его горлу. Все кончилось; та часть публики, что ставила на непобедимого Тристана, улюлюкала и орала. Я тоже голосил как дикарь, терзая тюк, на котором сидел, ногтями. Заводила, ухмыльнувшись, нарочито картинно подкинул золотую монету, проигранную принцем, поймал её и сунул в карман. Черный, сияя очумевшими от счастья глазами, совершенно обалдевший, раскланивался, прижав руки к сердцу. Цветы летели теперь в него.
Но все было не так гладко, как хотелось бы; были и недовольные, то есть недовольный – наш Чингисхан. Он буквально побагровел от ярости, лицо его стало цветом как его нарядный плащ, и он в ярости кусал ус.
– Ах ты, базарная крыса! – зарычал он. Думаю, он злился не столько от проигрыша, сколько оттого, что человек, которого он оценил так низко и презирал за что-то, оказался куда ловчее, чем ему того хотелось бы, да еще и унизил принца своей победой. – Я проиграл золотой! Но ты мне возместишь урон: я заберу твою телегу.
Вмиг я оказался окружен вассалами с ледяными неживыми глазами, и веселье по поводу победы Черного во мне поубавилось.