– Хорошо, оставайся, – он проверил фонарик и сунул его в карман джинсов. – А я должен… Как я Гроша одного оставлю?
– Ладно, я с тобой, – Ракушка поспешно догнала его. – Но помни – Анхеле тебя предупредила.
Они вошли в пещеру. Анджело зажег фонарь, и впереди замаячили две фигуры, не успевшие уйти далеко. Старуха шла так уверенно, точно темнота ей совсем не мешала. И на свет фонаря ни она, ни Грош не оглянулись.
Кавалер Тени шел очень быстро, Ракушка еле успевала за ним бегом, но догнать уходящих им почему-то никак не удавалось.
– Я тебе говорила, – сказала Ракушка, задыхаясь.
– Продолжай идти, – сквозь зубы ответил Анджело. – По крайней мере, мы их видим.
Они углубились уже достаточно далеко, скоро должен был появиться выход из грота, но отчего-то сделалось тяжело дышать, как будто воздух в пещере загустел.
– Мне… мне холодно, – прошептала Ракушка, стуча зубами.
Анджело сдержанно помянул Сушь, наступив в неширокий мелкий ручеек, пересекавший путь.
Фигуры впереди остановились, было видно, что старуха взяла Гроша за руку, и оба свернули в коридор, из которого выползало облачко белесого тумана.
– Туда, – Анджело поддержал Ракушку под локоть, помогая перешагнуть ручей. – В тот коридор.
Они приблизились ко входу и остановились, вглядываясь. Луч фонаря освещал коридор примерно на метр вглубь и странно рассеивался, как будто поглощенный туманом. Дальше ничего не было видно.
– Я не пойду, – сказала Ракушка испуганно и всхлипнула. – Я туда никак не могу. Не могу! Не тащи меня. Я умру.
Анджело посмотрел на нее, но ничего не сказал. Его лицо блестело от пота, скулы заострились. Он пригнулся и нырнул в узкий невысокий проход.
Сначала ничего не происходило. Свет фонаря все так же обрывался в метре перед ним, но пол был достаточно ровным, и идти, хотя бы и по колено в тумане, было довольно легко. Но шагов через двадцать Кавалер Тени почувствовал странную тревогу. Грудь сдавило. Ощущение угрозы заставило его несколько раз оглянуться, потом резко и неожиданно заболела голова. Анджело решил не обращать на это внимания и продвинулся вперед еще на двадцать шагов. Голова болела все сильнее. Ему стало казаться, что глаза сейчас вытекут от боли, как будто распираемые изнутри колоссальным давлением. Скрипя зубами, он остановился, зажмурился и обхватил руками готовую взорваться голову.