– Но и ты тоже ни разу его не видела, – мягко возразила Тари.
– Конечно! Как, по-твоему, можно увидеть голос?!
– Но ведь и слышишь его тоже только ты.
– Это потому, что у вас в головах слишком шумно, – рассмеялась Эльса, – папа говорит, что у взрослых головы гудят от проблем! Вот им ничего и не слышно.
«Не стреляй, мать твою!!! Она ребёнок!»
– Я подожду тебя у твоего кабинета, – невпопад бросил Аркадии Берен и не прощаясь вышел из палаты.
Он присел на свободный стул в просторной рекреации. Рядом ютился тощий лысоватый мужичок. Закутавшись в мешковатую куртку, он нервно покачивался из стороны в сторону, баюкая пустой левый рукав. Наверняка тоже грапи. Раньше многих больных синдромом вынуждали ампутировать руку, чтобы при обращении те остались без крыла и не могли атаковать. Особенно часто такие операции проводили детям.
Мужичок съёжился и чуть отвернулся от Берена, но продолжал поглядывать на него через плечо.
– Вы думаете, – вдруг заговорил он тихо и как-то обиженно, – что боретесь с чудовищами. Защищаете остальных. Но сами вы становитесь ещё худшими чудовищами! Соседи вынудили мою мать сделать это, когда я был подростком со спящей мутацией, – грапи потряс рукавом, – «На всякий случай», – сказали они. И вот, руки нет. А мутация до сих пор «спит»…
Берен посмотрел на калеку: тот явно ждал какого-то ответа.
– Я не в силах вам помочь, – наконец выдавил егерь.
– Я вам тоже, – шёпотом ответил грапи и поспешил отвернуться, заметив приближающуюся Аркадию.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила она Берена. – Выглядишь совсем не очень… Пойдём, выпишу тебе в нагрузку ещё что-нибудь из сорбентов.
Они вошли в кабинет, Аркадия склонилась над столом, заполняя рецептурный бланк, а Берен привалился к стене, помассировав виски.
– Ты чего так убежал? Мне показалось, они тебе даже понравились.
– Тебе показалось.
Аркадия подошла к нему, положив ладонь на дверную ручку, словно не хотела сразу выпускать его из кабинета, и прищурилась, внимательно вглядываясь в его лицо.
– Они тебе понра-а-авились! – протянула она, расплывшись в довольной улыбке. – Иногда полезно взглянуть на человека без перьев, правда? Увидеть сквозь чужой недостаток его боль и беду.
Берен кисло усмехнулся:
– После твоего вчерашнего снадобья мне так паршиво, что даже грапи не будоражат воображение, – устало произнёс он, – но это не значит, что я теперь их фанат.