Ничего, дома Штырь махнет водочки. И попросит жену поджарить ржаной хлебушек с чесноком на душистом подсолнечном масле. Оно пузырится на сковороде, как кожа, когда жжёшь её паяльной лампой. Клиент сегодня быстро раскололся, стоило ему пятки подпалить. Счастливчик, у него уже никогда не будет насморка!
Свет в доме не горел. Штырь открыл дверь.
– Аня, ты дома?
Тишина. Наверное, к соседке ушла. Штырь щёлкнул выключателем, но свет так и не загорелся. В поселке часто случались перебои с электричеством.
Он снял с гвоздя аварийный фонарик. Луч рассёк темноту. Слева метнулась неясная тень. Штырь выхватил из-за пояса пистолет. Отпрыгнул в сторону. Прислушался. Тихо. Никого! И рассмеялся: дурак, это же зеркало! С такой работой сам себя бояться начнёшь! Пора расслабиться.
Штырь прошёл на кухню, достал с полки гранёный стакан. Теперь водка. Он открыл дверцу холодильника. В белёсом луче фонаря остывшими глазами на него смотрела отрезанная голова жены.
Тема: От судьбы не уйдёшь. Жанр: вестерн. Объём: не более 777 збп.
Лужёное солнце медленно прожаривало прерию. Земля рассохлась и потрескалась, как рот Дика – последнюю каплю воды из фляги он выцедил утром. В полутора милях сзади остался гнить труп его кобылы. Оглядываясь, Дик видел, как в небе кружат стервятники. Скоро у них появится новая пожива.
Дик шел, сам не понимая куда. Пути назад не было, и впереди ждала только смерть.
Он снова оглянулся и заметил на вылинявшем от зноя небе темный силуэт всадника. Кто он? Спасение? Или ангел смерти? Но даже смерть, быстрая и безболезненная, лучше медленного поджаривания заживо.
– Эй! – еле слышно прохрипел Дик. – Сюда!
Он вынул кольт и выстрелил в воздух. Всадник пришпорил коня. Дик упал на колени и зашептал слова полузабытой молитвы.
– Никак, ты хотел сбежать, ковбой? – прозвучал над головой знакомый голос. Женщина в седле протянула руку.
– Садись, Дики. – И, погладив большой выпуклый живот, добавила. – Мой Боливар вынесет троих.
Тема: Ночью все кошки серы. Жанр: свободный. Объём: не более 777 збп.
Курить хотелось так, что даже подташнивало. Нельзя! Клаус стоял в грязной подворотне, остро вонявшей кошачьей мочой. Медленно текли минуты ожидания. Пошла уже тридцать вторая. Клиент задерживался…
Наконец-то в тишине послышалась веская дробь шагов, и свет уличного фонаря отрисовал мужской силуэт. Клаус отступил к стене, где тень была гуще. Нога уткнулась во что-то мягкое. Мягкое метнулось в сторону с истошным воплем «ми-ая-я-у!». Чёрт!