Дицони, нагло усмехнувшись, бросил:
– Когда в командировку? Там, говорят, в Ливии адское пекло.
– Да, через полгода примерно. Может, утихнет. А что?
– Да-к, переживать теперь буду, чтобы в салон успел зайти до командировки, – заржал друг, ударив меня в район почек кулаком.
Засранец! Я улыбнулся, отвечая резким выпадом в его сторону.
– Ну, что? Пошли в хату? Угощу тебя, чем богат.
Я поморщился, заранее думая о том, что надо расслабить ремень на джинсах.
Всем известно, какой гостеприимный народ цыгане. Пока я не опустошу полную тарелку и не выпью минимум пять чашек чая, меня просто так никто не выпустит из-за стола. Сопротивляться тоже бесполезно. Это все равно, что лично нанести оскорбление хозяину дома.
– Да ну-у? – недоверчиво протянул Стэф спустя какое-то время, когда мы сидели у него дома. – У Антона невеста?
–Ага, – откликнулся я, закидывая руки за голову и удобно устраиваясь на диване перед огромной плазмой. – Здесь что-то не то.
Стэфан метко ударил кием по синему шару, после чего с негромким восклицанием победно усмехнулся, когда шар попал четко в лузу.
– Так девчонка хороша, сам говоришь, – сказал он, натирая кий мелом перед очередным ударом. – Может, Антон встал на путь исправления.
Я недоверчиво хмыкнул. Ага, как же! В двадцать три года самое время дичь творить.
– Мой тебе совет, Дэм: положи на это все большой… Черт! Промазал!
– Не могу, – я поднял глаза на Дицони, натыкаясь на проницательный взгляд разноцветных глаз.
– Знаешь, мне всегда нравились слова о том, что свободен лишь тот, кто может себе не лгать.
Прикусив нижнюю губу, я криво усмехнулся. Да, черт! Именно Стэф – тот, кто со мной прошел через такое дерьмо, что…
– Из всех, кого я встречал за много лет, она первая, кто мне по-настоящему понравилась, – неожиданно разоткровенничался я. – Только она одна из всех смотрит мне прямо в глаза так, словно я что-то значу и чего-то стою в этой жизни, понимаешь?
– Дэм, мужик, – начал Стэфан, но я мотнул головой, продолжая.
– Я так устал от того, что вижу эту боль, слышу ее, – вспоминая последнюю операцию в Ливии, скрипнул зубами. Я все еще ощущал конвульсии умирающего у меня на руках молодого парнишки, для которого эта командировка была первой… и последней. – Я устал от дорог. Я устал быть один.
Стэф кивнув, опрокинул стакан залпом, продолжая слушать поток речи, что буквально хлынул из меня, сметая все на пути.