Она без труда уловила запах брата и последовала за ним по коридорам, всё время преспокойно вышагивая между человеческими ногами. Один на редкость нелепо выглядевший человек попытался погладить её. (Фу! Ну уж нет!) Наконец она забралась на перила лестницы, чтобы попасть в гримёрку Битла.
Прежде чем зайти, она ещё разок проверила, что на носу не осталось присохших слюнок. Брат вечно поддразнивал её, если она выглядела не вполне идеально.
Гримёрная Битла в человеческом мире звалась бы кейсом для косметики, но питомцы Диззи знали, что всё не так просто. Внутри сиял многоцветный рай. Одна стенка была сплошь уставлена бутылочками с лаком для ногтей – целая радуга черничного, и лимонного, и сливового. Битл придерживал когтем клубнично-красную баночку и аккуратно наносил лак на самые маленькие чешуйки на кончике хвоста.
Лак в большой степени объяснял славу Битла в мире зверей. Он тратил много часов, раскрашивая себя перед каждым концертом и даже перед генеральной репетицией, как сегодня. Эффект был поразительный, и поэтому его концерты собирали даже больше зрителей, чем выступления Диззи. (Но будем честными, стоит пригласить на мероприятие тараканов или кроликов, и число гостей вырастет очень сильно и очень быстро.)
– Ты опаздываешь, сестра, – бросил Битл. – Мои чешуйки цвета интенсивного индиго не высохнут до репетиции.
– Извини, Битл! – сказала Джуэл, опустив глаза к чёрной бархатной обивке на дне чемоданчика. – Мне опять приснился тот же сон, тот с деревьями, и лягушками, и жуками…
– Поторопись, – перебил её Битл. – Бутылочка вон там.
– Я думала, ты любишь эти часы, – проворчала Джуэл. Брат был единственным существом в её жизни, осмеливавшимся ей приказывать. Она взяла лак когтями передних лап, и её чувствительный нос наморщился от резкого запаха. Битл любил сам рисовать большую часть своей радуги, но он не мог дотянуться до чешуек у себя на загривке. За них отвечала сестра.
Она задержала дыхание, намазывая «Интенсивное индиго» между лопаток брата.
– Выглядит, как всегда, прекрасно, – заметила она.
В добрые старые времена брат бы вздохнул и попросил её принести зеркало, чтобы полюбоваться цветом, и они бы немного поохали и поахали. Но в последнее время он стал такой раздражительный.
– Не забудь, поворот, поворот, шарк под новый припев, а не поворот, шарк, поворот, – брюзгливо напомнил он.