– Можешь налить стакан воды? – спрашиваю я, оборачиваясь.
Передо мной белый парень не из числа упоротых членов братства. Приятная неожиданность.
Обычно я с первого взгляда могу оценить человека, но в этом парне есть нечто, не поддающееся определению. Он в хорошей физической форме, хотя одет явно не как спортсмен: во всем черном, на голове – вязаная шапка. Судя по татуировке на предплечье, мог бы тусоваться с неформалами, хотя чересчур дружелюбен для этой братии. Такого парня нелегко представить за каким-то одним столиком в кафетерии, потому что он вписался бы за любой из них. Словом, идеальный вариант для Люси.
Загадочный незнакомец подходит к раковине, наполняет стакан водой и протягивает пьяному младенцу. Тот делает глоток и кривится.
– Это… не пиво, – ворчит Брэд и засовывает руки под мышки, как шестилетний ребенок. – Хочу пива.
– Это новое пиво, без вкуса, – говорю я, а затем переключаю все внимание на нового персонажа, чьего имени еще не знаю. – Спасибо, – благодарю я его.
Мистер Высокий, Темноволосый и Загадочный с любопытством присматривается ко мне, будто хочет понять, настоящая я или просто мираж.
– Тоже учишься в Эмерсоне? – Я киваю. – Только что поступила или перевелась? – спрашивает он. Еще бы спросил, не вчера ли я появилась на свет.
– Я на первом курсе.
– Я тоже, – говорит он. – Живешь в Литтл-билдинг?
– Ага. На третьем этаже.
Незнакомец достает из холодильника два пива, бросает одно мне, а сам открывает другое и запрыгивает на кухонный стол.
– Круто. А я на восьмом.
– Неплохо, но с третьим не сравнится, – говорю я.
Он замирает на середине глотка.
– Вот как? Это еще почему?
– Третий – единственный жилой этаж, где сохранились оригинальные материалы и конструкция здания. В две тысячи семнадцатом его взялись переделывать, ведь оно жутко древнее и едва не разваливалось. Потом выяснилось, что восстановить можно только первые три этажа, а все верхние придется менять полностью. Это же вроде как круто, разве нет?
Он ставит пиво на стол и недоуменно смотрит на меня.
– А ты странная, да? – В его устах это, скорее, утверждение, а не вопрос.
– Не исключено, – вздыхаю я, а сама тем временем разглядываю его, изучаю, присматриваюсь, подыскиваю подходящее ему определение.
Едва он открывает рот, чтобы что-то сказать, как у меня появляется вторая за вечер гениальная идея