Мозг выстраивает для себя новую жизнь. Вполне человеческую.
Много лет назад Бен начал учиться. Он прочел множество книг о дзен-буддизме, военной истории, политике и физике. Он получил степень бакалавра политологии и истории, магистра по специальности «мир и примирение», начал писать диссертацию по криминалистике и был назначен генеральным секретарем Ассоциации заключенных. «Меня знали как умелого провокатора, изощренного политика и тюремного законника». Бен также стал веганом. «Не столько из этических соображений, сколько от желания создавать им как можно больше проблем». (Как-то раз, чтобы позлить Бена в ответ, ему подали на обед блюдо с картофельным пюре, вареным картофелем и печеным картофелем на гарнир.)
Бен организовал свою жизнь как игру, которую сам считал «сопротивлением злоупотреблению властью». И достиг в ней совершенства. За все время за решеткой Бен встретил всего одного надзирателя, который знал бы правила так же хорошо, как он сам. Бен помогал другим заключенным бороться с системой, иногда на несколько месяцев связывая тюремщикам руки скрупулезными апелляциями даже на самые незначительные обвинения. Бен снискал скандальную славу среди тюремных властей. Комиссия по условно-досрочному освобождению объявила его «штатным сотрудником группы саботажников». Он добился успеха. «В тюрьме он был значимой фигурой», – рассказала Алекс.
«Я знал, что все изменится, как только я окажусь на свободе, – говорил Бен. – Из средних размеров лягушки в маленьком болоте я превращусь просто в еще одного бывшего зэка».
Чтобы уговорить Бена, Алекс предложила ему завести блог. 31 августа 2009 года на PrisonerBen вышел первый пост. Количество подписчиков превысило 20 тысяч. В 2011 году блог был номинирован на престижную премию Оруэлла. После этого Бен наконец передумал. 23 августа 2012 года 47-летний заключенный Ганн, номер 12612, вышел на свободу. Прежде чем он покинул стены тюрьмы, кто-то из охранников предостерег его: «Не рассчитывай там на тот статус, что был у тебя здесь!»
«Что он имел в виду?» – спросил я у Ганна.
«У пожизненно осужденного есть свое место в тюремной иерархии, как и у тюремного правозащитника. Все это наделяет тебя определенным статусом, и я понимал, что, как только выйду, я его потеряю».
Насколько я могу судить, тот охранник оказался прав. После освобождения Бену пришлось бороться. Тощий, бледный, обритый наголо, Бен сидел в залитом солнцем зимнем саду домика Алекс в Котсуолде, скручивая тонкие папиросы, и ярко описывал свое отчаяние. «На подсознательном уровне освобождение сильно травмировало меня. Две недели я просидел на полу, покачиваясь взад-вперед. В тюрьме я знал свое место. Понимал, кто я и кем хочу быть. Теперь же я совершенно потерян. Я рассыпаюсь на части». И все же, когда я поинтересовался, оказались ли тюремщики правы, что он будет страдать от потери статуса, Бен стал это отрицать.