Фрэнсис предположил, что открытку Стенхоупы не получили. Ее мог забрать почтальон.
– Ты не мог бы спросить у Брайана? – попросила Лина.
– Послушай, – сказал Фрэнсис, – забудь ты об этом. Не все хотят общаться. Лично я прекрасно без них обойдусь.
– Я тоже, – ответила Лина, взяла Натали на руки, поднялась в спальню и села на кровать.
Лето пролетело. Как-то в субботу, когда Брайан с граблями в руках прибирал свой участок, Лина увидела, что ее муж болтает с ним, стоя на полоске травы между подъездными дорожками. От хохота Фрэнсис сгибался пополам. Уже родилась Сара, славная, здоровая девочка, и Лина совсем потеряла покой, ведь Натали только-только начала ходить и норовила забраться на лестницу. С тех пор как в соседнем доме поселились Стенхоупы, прошло больше девяти месяцев, и, когда бы они ни зачали ребенка, тот уже должен был появиться на свет. Однако никаких признаков беды Лина у соседей не замечала. Как-то раз она вернулась из магазина, и, пока дочки ревели на заднем сиденье, прикидывала, как подступиться к дюжине пакетов в багажнике, и вдруг, подняв глаза, увидела, что с веранды на нее пристально смотрит Энн. Лина получила права, но водила не слишком уверенно. Без Фрэнсиса она решалась ездить исключительно по проверенному маршруту от дома до магазина и обратно. Лина испугалась, вдруг она нарушила правила, а Энн заметила.
– Привет! – крикнула Лина, но Энн отвернулась и скрылась в доме.
Когда Саре должен был исполниться год, Лина заметила, что живот у Энн как будто немного округлился. Она пристала к мужу, чтобы тот при случае спросил Брайана.
– Перестань, – отмахнулся Фрэнсис. – Захотят – сами расскажут.
Впрочем, вскоре все прояснилось. Несколько дней спустя, когда Лина пришивала мужу пуговицу к рубашке, тот зашел на кухню вымыть руки и между прочим сообщил, что Стенхоупы действительно ждут ребенка. Фрэнсис, как свойственно мужчине, не разузнал у Стенхоупов ни одной подробности, но Лина догадалась, что Энн скоро рожать, когда ее машина перестала покидать подъездную дорожку: соседка больше не ездила на работу. Дождавшись подходящего момента, Лина посадила Сару в манеж с игрушками, включила Натали телевизор, захватила старые качели для младенцев, пересекла заснеженный двор и постучала к Стенхоупам. Застигнутая врасплох, Энн в дом ее звать не стала, попросив показать, как застегивать ремешки, прямо на веранде. Лина удивилась, но все же сняла перчатки и продемонстрировала, как безопасно крепить конструкцию, как правильно подвешивать, как мыть, если понадобится. Между делом Энн, кутаясь в шерстяной кардиган, сообщила, что ей рожать на следующей неделе, а Лина призналась соседке в том, о чем пока не говорила даже матери: она снова забеременела. Ребенок должен был появиться на свет через полгода после ребенка Стенхоупов, а значит, Энн могла пользоваться качелями, пока ее сыну или дочке не исполнится шесть месяцев – впрочем, на качелях и так написано «до шести месяцев». И вообще, они могли бы меняться детскими вещами и помогать друг другу. Энн собиралась немного посидеть с ребенком и вернуться в больницу. Ей нравится работать, призналась она словно бы виновато, и Лина, заметив брешь в обороне, заверила, что она-то знает: сидеть дома с детьми куда тяжелее, чем видится со стороны и чем тебе самой прежде казалось.