Как бы ни было трудно, но классом ходили в госпиталь, показывали концерт: пели, танцевали, стихи рассказывали. Всё солдатам повеселее, не так больно, а может, и выздоравливали быстрее. Да и нам хоть немного веселья.
Частенько собирались с ребятишками в большом соседском доме. Внутри печь тоже большая. Заберемся всем табором на печку и рассказываем, друг другу истории, сказки, мечтаем кто–кем станет. Допоздна иной раз засиживались. На следующий день ходишь, и глаза слипаются.
Такое было, что и совсем без продуктов оставались. Мама делала заваруху: муку зальет кипятком и по тарелкам, редко в тарелку масла постного или молока немного добавит. А когда в котелке картошку отварит, на стол вывалит – вот и вся еда. На полях после уборочной собирали турнепс, кое-где картошку найдешь. Летом ягоды, грибы, луговой чеснок. В вересушки бегали–большой вересковый лес был, – там ягоды собирали.
В середине войны привозили американскую помощь. Одежда, обувь. Всё новое, красивое. Тогда на вокзале весь поселок собрался. Кричали сопровождающим солдатам спасибо. Начальники какие-то организовали раздачу вещей прямо на перроне. Чтоб толкучки не было.
Много чего пережили. Всё не расскажешь и всё не упомнишь.
В мае месяце мама собиралась корову на пастбище вести. Да как услышит по радио, что война закончилась, так и выскочила на улицу. Бежит, руками машет, кричит: «Люди война кончилась, радио включайте!» Улица наполнилась смехом, слезами, обнимаются все: бабы, старики, дети. Самим не верится, ведь столько лет…
Ходили фронтовиков встречать. Ой, сколько искалеченных, израненных. Из нашей улицы ни один молодой не вернулся…
Начали привыкать к мирной жизни. Ещё лет десять восстанавливались после такого.
Глянь-ка, Максим, гости идут, что ли? Иди скорей ворота открывай… собаку-то закрой… Проходите, проходите…
Мы не в силах изменить прошлого,
Но стремиться к лучшему будущему
– наша задача.
Две тысячи тридцать четвертый год. Крохотный Городок боязливо притулился где-то в Предуралье. Кто мог, тот давно уехал оттуда, чем дальше, тем лучше. Другие искали возможности заработать на Заводе по переработке опасных отходов, – деньги им доставались ценой собственного здоровья.
Иссиня-серое небо плыло над Городком, перекатывая тяжелые облака и стремясь скорее убыть подальше от этого пропитанного ядами места. Темный безрыбный водоем разделял Городок на две равные части; малахитовые волны лениво омывали основание бетонной плотины, тщетно стараясь отмыть химический налет с серо-зеленых плит.