– Это номера терминалов, – сказал Ануфрий, заглядывая через плечо. Его голос задрожал.
«Даже удивительно, – подумала Кира. – Он спокойно глядит на высохшие трупы, но от вида крови теряет голову».
Они уставились на кровавый крестик напротив одного из выходов.
– Терминал номер пять. Почему она отметила именно его? – Логарифм закрутил скрипучий ус.
– Давайте выясним это в другой раз, – взмолился Вешников. – И в другом месте.
Дальше было только хуже. На пути к терминалам их ждал сюрприз. Если нижние этажи, на которых они жили, пустовали, то верхние напоминали тихий склеп.
Редкие тела пассажиров сидели за столиками, лежали в креслах для ожидающих и в общем, если не присматриваться, выглядели как живые, разве что не двигались.
Мумия в тоненьких очках и деловом костюме бережно обнимала кожаный портфель. Другая прикрылась зимней курткой и, казалось, сладко спала, подложив под голову ладошку. За столиком в кафе, карикатурно и нелепо, мертвец опустил лицо прямо в тарелку с супом. Опершись спинами на стойку бара, одинаково закинув головы назад, будто в последней попытке увидеть небо, сидели двое: мужчина, в шарфе и пальто, с обтянутым серо-зелёной кожей лицом, и девочка, с жуткими мутными глазами, в шапочке с помпонами.
Кира отвернулась и больше не смотрела по сторонам. Мужчины угрюмо молчали.
Спят мертвецы без савана, без гроба,
В красивых платьях, шляпах и пальто,
Но вы, неспящие, смотрите в оба,
Уже грядёт безликое Ничто.
Они оглянулись на декламирующего стихи.
Роман Вешников стоял посреди верхнего зала с лицом, по цвету напоминавшем медузу.
– Ева написала эти стихи, – оправдался сомнолог, оглядываясь в ту сторону, где оставил тело супруги. – Думаю, мне нужно проверить, всё ли с ней в порядке.
– Сначала найдём самолёту, – поднял палец Тым. – Лучше держаться вместе.
– Безликое Ничто? – скривился Логарифм. – Бессмыслица какая-то. Невозможно заметить то, чего нет.
– Вообще-то, она никогда особо не увлекалась поэзией, но последний месяц перед катастрофой… – Вешников тяжело вздохнул и не договорил.
Тым втянул носом воздух, окинул недобрым взглядом зал ожидания.
– Эти спали ещё живыми. Не сами умерли. Плохой нелюдь приходил к ним во сне. Брал из них силу. Забирал одного за другим. Трупы нехорошие. Трупы как рыбка, которую сушили на ветру. Трупы не гниют.