– Дорогу!
Полицейский протолкнулся вперёд и только теперь увидел то, на что с таким тупым упорством глядела толпа: крупную немецкую овчарку с неестественно выгнутой шеей и запрокинутой головой, раскрытую пасть, полную острых зубов, вывалившийся набок язык.
Но больше всего Федю поразили глаза пса, они светились каким-то чужим, неземным светом – то ли лиловым, то ли фиолетовым.
Его рука с пистолетом так и не поднялась. Голова закружилась, перед глазами заплясали красные пятна. Похмельная вялость разлилась по телу. Разом потух геройский порыв: не хотелось бороться, не хотелось никуда бежать.
Сбруев широко и сладко зевнул, испуганно приложил ко рту ладонь.
– Кто-нибудь скажет мне, что здесь… – пробормотал он и не договорил. Тяжёлая рука легла ему на плечо.
Красное. Красное и большое стояло рядом с ним.
– Не волнуйся, – сказало оно нагловатым баском, – ни о чём не волнуйся и спи.
Феде показалось, что рука, лежащая у него на плече, вовсе и не рука, а большая голодная пиявка. Она пила из него то ли кровь, то ли силу, выкачивала топливо, в котором так нуждалось его тело.
Молодой полицейский хотел было возразить, но даже пошевелить языком ему уже было лень. Он упал, чувствуя себя лёгким, почти прозрачным, и глаза его бездумно уставились на растопыренные собачьи лапы.
В опустевшем зале аэропорта стало тихо. Последний раз прозвучал надрывный сонный голос: «Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие. Сотрудники безопасности обязательно позаботятся о вас…» – закашлялся и смолк.
С двух концов к центру зала двинулись две мужские фигуры. Один – усатый невысокий тип в кепке цвета хаки и камуфляжной форме кинолога. Другой – красный гигант в бейсболке.
Азор лежал на полу, положив на лапы голову и прижав уши, и водил глазами от одного человека к другому.
– Жаль, – произнёс гигант, когда расстояние между ним и кинологом сократилось до десяти шагов. – Пёсик перестарался. Разогнал весь аэропорт. Где нам теперь заряжать батарейки?
Инструктор сплюнул.
– Не весь. Верхние этажи остались. Нам хватит надолго.
– А ему? – гигант посмотрел на небо.
– И ему. Так даже лучше. Всё равно чему быть, того не миновать.
– А если пригонят сюда спецназ, военных? После такой-то бучи?
– Никого они не пригонят, – кинолог сунул большие пальцы под ремень. – С этого дня каждый сам по себе, на большее силёнок не хватит. Понимаешь, о чём я?