– На какое-то время хватит. Но пассажиры и сейчас уже на последнем издыхании, а как только бо́льшая часть их уснёт, нам придётся искать новых. Вот я и говорю, не поехать ли в город?
Семён Боярчук, посмотрев на небо за прозрачными стёклами, как будто ждал, что оттуда посыплются молнии, произнёс сдавленным голосом:
– Нельзя. Оно сказало мне ждать здесь.
– Оно… с тобой говорило?
Кинолог затравленно огляделся. Его глаза вдруг закатились и окрасились лиловым, лицо побледнело, щёки втянулись, и он заговорил чужим тоненьким голоском:
– Играть не хотят. Не пробиться. В мозг. Спать не хотят. Делиться не будут…
Красный гигант отступил на шаг:
– Что ты несёшь?
– Другие. Есть другие. Они могут помешать. Ик! Не давать поиграть. Не давать!
– Какие ещё другие? – почти вскрикнул рэпер.
Лицо кинолога жило своей жизнью. Он то морщился, то вскидывал руки. Азор вскочил на лапы и звонко залаял. Высокий голосок из глотки Семёна Боярчука запищал с новой силой:
– Другие не отдают силу. Не делятся с небом. Ик! Не делятся с посредниками. Жалкие. Противные. Не хотят играть. Нужно сторожить! Ик! Нужно смотреть за ними!
Кинолог покачнулся, и рэперу пришлось удержать его за плечи, чтобы тот не рухнул на пол.
– Что, что? – инструктор удивлённо заморгал, его глаза снова стали бесцветными, серыми. Он отстранился от объёмного живота гиганта.
– Ты был в трансе, чувак! – восхитился МС Бескрайний. – Прям как в ужастиках: закатил глаза – и давай вещать.
Кинолог посмотрел на Азора, который уже не лаял, только утробно рычал.
– И что я говорил?
– Какую-то чушь, если честно. Про каких-то «других» и про то, что за ними нужно следить.
– Ясно, всё ясно.
Рэпер поморщился.
– Ясно? А по-моему, ни черта!
Семён Боярчук, или кем он там был, усмехнулся, разгладил пальцем жиденькие усы.
– У нас будут гости. Нужно всё подготовить.
– А что делать с псом?
– Оставить в покое. Пусть наблюдает и учится.
И Азор впервые за шесть лет службы остался один в опустевшем главном зале, где он никогда не появлялся без поводка и не позволял себе без команды отойти на шаг от хозяина.
Когда двое мужчин, с которыми его теперь связывали невидимые нити, ушли, Азор наклонил голову и поднял уши. Полицейский, лежащий рядом с брошенными чемоданами, ещё слабо дышал. Его глаза были закрыты, обмякшее тело не двигалось.