Парень вёл беседу с тем, кто сидел в синем халатике. Верт умел читать по губам. Проследив за движениями лицевых мышц мужчины в синем халате, он расшифровал несколько слов, по которым сделал вывод: «Они беседуют на отвлечённые темы – дом, семья, работа».
– Док, беру свои слова назад. На бродягу он не похож, – лишь с тонким намёком на сожаление, заключил Верт.
– Очень рад. Абы кого мы бы не выбрали. Образец планируется внедрять в привычный для него круг общения – семья, работа, друзья. Целесообразно ли внедрять бродягу в ночлежку для бездомных? Там на каких только чудиков не насмотрелись. А нам нужна ответная реакция, чтобы увидеть промахи.
А у этого и дом, и работа, и жена, и ребёнок. Сможем оценить обстановку в совокупности.
– А как зовут этого вашего «прототипа»? – Верт задумчиво уставился на раздетого парня.
– Сейчас, посмотрю в карточке, – профессор стал перебирать кипу листов, что держал в руках. – А, вот: «Артур Халахен. Тридцать четыре года. Женат, есть дочь. Работает в “Ингрит-студио”, специалист в отделе мониторинга. В течение последних девяти лет регулярно участвовал в различных экспериментах, проводимых в «Центре внедрения». Имеет подтверждённый иммунитет от ВИЧ-инфекции и ряда других вирусных и бактериальных заболеваний. Препаратно закалён против холода и чрезмерной жары. Родственников за границей не имеет. Гражданство одно».
– Интересный экземпляр, – довольно протянул Верт. – Может, нам стоит пообщаться с ним? Тем более мне, человеку далёкому от ваших «нейронных центров гормональники». Ставлю месячный оклад, что отличу и первый, и последующие образцы.
– Не буду торопиться с принятием вашего предложения. У меня самого нет гарантий того, что эксперимент пройдёт успешно.
В просторном кабинете за столом сидели трое мужчин. Все трое были настолько не похожи друг на друга, что мало кому могло прийти в голову, что они когда-то встретятся.
Первым был профессор Раадик – один из главных ассистентов профессора Белова. Он нервно тёр очки о воротник своего синего халата и покусывал седые усы, ожидая, когда ему позволят говорить.
Говорить же профессору не давал сидевший по правую руку куратор, Дин Верт. Верт неторопливо, спокойно, тоном, больше подходящим для колыбельной, опрашивал молодого человека сидящего напротив.