Повисла неловкая тишина, перебиваемая звоном тарелок. Клэм ничего не ответила.
– Мне должны позвонить насчёт работы. От этого звонка и решится, где я буду проводить вечер. Я очень хочу провести его с вами, но ты же…
– Что «но»? – гневно оборвала Артура супруга? – Что «но», я тебя спрашиваю? Нам нужны деньги? Ну и где же те сокровища, что ты никак не донесёшь до дома? Где те миллионы, из-за которых ты то облысеешь, то три месяца лежишь на искусственной вентиляции лёгких? Что за работу ты себе такую нашёл?
– Ты же знаешь, – пытался унять супругу глава семейства, подойдя к ней поближе и нежно шепча ей в самое ухо. – Облысел я оттого, что какой-то умник включил передачу как раз тогда, когда я висел прямо в зените антенны. Ну а вирус тот я мог подхватить где угодно, при чём тут моя работа?
– Да при том, что нет больше моих сил ждать тебя! Ждать тебя вечерами, ждать тебя из больницы, ждать тебя из командировок. Те деньги, что ты приносишь, не окупают ни единой слезинки нашей дочери. А она плачет, когда тебя нет подолгу. А я хорошо…
Тут Клэм осеклась. Они оба знали, что она хотела сказать дальше. И оба знали, что следующие её слова приведут к взрыву. А хотела она напомнить о собственной зарплате.
Во-первых, да, Клэм действительно хорошо зарабатывала. Но Артур был не из тех мужчин, которым всё равно, кто приносит основной доход в дом. Он спокойно воспринимал вспышки гнева, попытки загнать его под каблук, открытую манипуляцию. Но никогда не мог примириться с мыслью, что Клэм зарабатывает больше него. Для Артура первенство в доходе было не столько показателем его значимости в семье или инструментом воздействия, сколько критерием самооценки. Он сам себя считал неудачником, глупым и слабовольным, каждый раз, когда речь заходила о сравнении зарплат.
Во-вторых, Клэм была несколько наивна и не осознавала истинного положения вещей. Ей действительно казалось, что этот финансовый кризис вот-вот закончится, что им стоит затянуть ремни потуже и скоро станет полегче.
Она слишком доверяла мнению её любимых блогеров, давным-давно купленных и трижды перепроданных со всеми потрохами. Блогеров, которые за три копейки будут успокаивать миллиарды простых людей, теряющих последние средства к существованию.
– Клэм, – сурово, но тихо начал Артур, – я никогда не буду домохозяйкой. Как бы вам с Бити этого ни хотелось. Мужчина должен работать. Мужчине свойственно уходить надолго в поисках пищи и тепла – так было в пещерной древности, так было и в лучшие времена человечества. И вам пора бы с этим смириться. Но, даже если мы не будем углубляться в природу вещей, всё равно мы придём к этому знаменателю – ибо я есть я! И есть вещи, в которых я не буду другим, потому что не хочу. А человек никогда не станет другим, даже в какой-нибудь мелочи, если в самой глубине существа этого не захочет.