– Папа, почему ты никогда не говорил мне, что знаком с императором?
– Потому что я и сам об этом не знал. Я помню его с того самого дня, когда он появился в лагере Стратоника. Тогда он был простым рыцарем Ариэлем. Но он был рыцарем, а я – сержантом, то есть слугой. Потом в течение всей войны я всегда был рядом с ним, но во втором ряду. Мы никогда не общались. Рыцари вообще редко общаются с сержантами, дружбы между ними не может быть. Один раз он отдал приказ лично мне. Я выполнил его приказ. Он остался доволен. И всё. Я был уверен, что вообще не существую для него, но оказалось, что он меня помнит. Я был удивлён этим не меньше, чем ты.
– Каким он был тогда?
– Не таким, как все. Единственным в своем роде. Когда он появился в нашем лагере, сразу на него никто внимания не обратил. Приплёлся какой-то бродячий рыцарь, кому до него было дело? Мессир Стратоник, человек суровый, встретил его насмешливо. Но тут случился бой и, увидев, как фехтует рыцарь Ариэль, все сразу прониклись к нему большим уважением. Это было не просто хорошее владение мечём, а нечто совершенно нереальное. По полю боя он скользил так, что, кажется, переставал быть видимым. Должно быть, он и под дождём прошёлся бы сухим, отбив мечём все капли. Наши, увидев это, ахнули, Ариэль сразу стал для них персоной. Потом я понял, что мастерство мечника – не главное, что делает его удивительным. Он был поразительно красив благородной рыцарской красотой. Если бы кто-нибудь решил написать портрет идеального рыцаря, его надо было бы писать с Ариэля. Такая красота – это не просто внешность, она отражает благородство души. Глаза его были бездонными. Я иногда украдкой наблюдал за ним и видел, что он смотрит на этот мир, совсем, как ребёнок. А потом на дне его глаз рождалась ярость льва. А потом я видел в них скорбь мудреца. Этот человек – целый мир, но миры бывают разные. Иной мир не больше моей кузнецы, а иной – размером с огромную империю. Душа Ариэля – это вселенная, и за десять жизней не побывать в каждом её уголке. Я видел это уже тогда, когда он в нашей маленькой армии продолжал оставаться рядовым рыцарем, не занимая никакой должности. И уже тогда я не мог понять, как он с этим живёт. Когда стало известно, что рыцарь Ариэль – это на самом деле принц Дагоберт, меня это не только не удивило, но даже успокоило, потому что всё встало на свои места. Вот что я скажу тебе, сынок: император Дагоберт – это и есть империя, потому что его душа вмещает в себя всю империю целиком, а возможно там ещё и место остаётся.