И нет, чтобы Он не нашел на меня ребра —
но окна открыты, грифель визглив и наточен.
Стоит закрыть глаза: прожигает точкой —
родинка где-то внутри твоего бедра.
Память такая стойкая: монохром.
Ты улыбаешься, вена скользит по горлу —
вдох или выдох. Вот мы идем по городу,
ты держишь шумные волосы надо лбом.
Здесь кислый привкус вина, сладкий шелест платья;
книжку читаем вслух до самого вечера.
Вот еще маленький шрам на твоем предплечье —
кажется, от ожога. Хочется целовать.
Вот пахнет солнцем, хлебом и ленью – сразу,
небо сжимается в спазмах грозы монотонной,
ступни твои растают в моих ладонях,
глаз не могу отвести от твоих коленей.
И глаз – от глаз.
И нет – так не может закончиться этот стаж:
рейсом на альбион, полароидной пленкой,
и моего ребра хватило бы на ребенка,
и твоего. Но мы вместе ему читали, и значит – наш.
2009