Я ощущала вибрации их любви и восхищалась тем, что друзья приняли мое горевание как есть, не вмешиваясь. Они предлагали мне утешение, объятия и бумажные салфетки, а не советы, понимая, что я сама должна разобраться. Теперь, когда делюсь с ними своей дерзкой историей, они изящно меняют курс: поддерживают, восторгаются тем, что я так быстро вышла из парализующего ступора, осыпают похвалами за храбрость. Они шутят, что я каким-то чудом рванула вперед, что трагедия моего падения, а затем восторг подъема – это сюрприз и волшебство одновременно, и этому позавидовал бы кто угодно, только не друзья – ведь они так сильно меня любят. Несмотря на это, я прекрасно осознаю, что моя реальная обыденная жизнь идет своим чередом и в настоящий момент она довольно невзрачная. Я все еще злюсь на Майкла, нежна с Джорджией и в равной степени напугана еще недавно ясным будущим, которое теперь окутано туманом и жалким одиночеством. После дерзкого субботнего полета я приземлилась на свой маленький клочок земли и уверена, что это все было лишь случайностью и, скорее всего, больше со мной не повторится.
* * *
К среде молниеносный ночной полет только подчеркивает нынешнее падение: я вернулась к рутине материнства и жалею себя куда больше, чем чуть-чуть. Какая глупость – рассчитывать, что Джек станет № 1 из длинного списка мужчин в моей постели. Спускаясь с высоты первого за бог знает какое время оргазма, легко было искриться надеждой на счастье. Теперь же, в глухой повседневности, я чувствую себя брошенной и Майклом, и собственным пробудившимся «я».
Мы с Джорджией гуляем по рынку – это часть фермы, куда дочка ходит в дневной лагерь. Мы заглядываем сюда каждый день, чтобы вдохнуть аромат свежеиспеченного хлеба и побаловать себя мороженым. У салат-бара замечаю мужчину, вроде бы знакомого. Он успевает поймать мой взгляд и вернуть его, пока мы соображаем, знаем ли друг друга. Он старше меня лет на десять: козлиная бородка с проседью, вокруг глаз глубокие морщины, из-под коротких рукавов футболки видны татуировки. Прищуриваюсь, пытаясь вспомнить его, но приходится последовать за Джорджией, которая несется прямиком к салат-бару, навстречу незнакомцу.
– О, Джонни! – громко восклицаю я. Какое облегчение: наконец-то вспомнила.
– Привет, Лора, я так и думал, что это ты. Сколько лет, сколько зим.