Итак, учитель прекрасно понимал, зачем мне понадобилось бежать из столицы, спешно инсценировав собственный бесславный конец. Выходка, кстати, была вполне в его духе: старый вояка обожал подобные фокусы, и с удовольствием подыграл бы мне, стоило только попросить… Но что заставило его поступить подобным образом – фактически объявить меня живым, да ещё при таком скоплении народа?
Распорядитель дочитал завещание и отошел в сторону, обмахивая пятнистую, как у всех фрогов, физиономию папкой с бумагами. К алтарю подступил жрец Старой веры с факелом в руках. Обычно эти ребята зачитывают отрывок из какого-нибудь священного текста, или поют литургию, или ещё что-нибудь в таком духе – в зависимости от своей конфессиональной принадлежности. На сей раз, однако, обошлось – должно быть, всё дело было в надвигавшейся грозе. Пробормотав нечто высокопарное, клирик дотронулся концом факела до пропитанных светильным маслом бинтов. Пламя, немного похожее на спиртовое, расползлось по носилкам. Народ зашевелился, придвинулся ближе: наступил тот момент, когда в огонь положено бросать маленькие свёртки с пряностями и кулоны, вырезанные из ароматной древесины, – и в качестве прощального дара покойному, и чтобы умилостивить князей преисподней. У нас, в королевстве Пацифида, подобные традиции блюдутся свято… Но кое-кто, по-видимому, решил, что на сей раз всё должно быть иначе.
Похоронный костёр внезапно поменял цвет. В его сердцевине развернулась ослепительно-белая пламенная хризантема, похожая на маленькое солнце, – и принялась стремительно набирать силу, плюясь длинными искрами и шипя, словно сотня рассерженных змей. Толпа отшатнулась, разразившись возгласами, полными страха и изумления. Жрец выронил факел и бросился прочь, на ходу охлопывая себя перепончатыми ладонями: богатое облачение на нём дымилось.
Происходящее легко могло показаться чем-то сверхъестественным – но только тому, кто ни разу в жизни не видел, как срабатывают термитные шашки. Теперь необычная пухлость покойного сделалась понятна. Я поискал глазами тех фрогов, что тащили носилки, – но, как и следовало ожидать, их уже и след простыл. Выполнили (я не сомневался в этом) последнюю волю своего наставника и исчезли – в лучших традициях королевского спецназа…
Яростное пламя в считанные секунды пожрало и тело, и носилки, и дрова, раскалив поверхность алтарного камня до вишнёвого свечения. Стоять рядом было просто невозможно: от жара темнели и сворачивались листья растущих вокруг деревьев…