.
(Правда, жизнь этого нового очага еврейского образования, учрежденного в 1930 году по инициативе самого Бубнова, тогда наркома просвещения РСФСР, на базе расформированного 2-го МГУ, где ранее, с 1926 года, существовало ЕВЛИТЛО, и заменившего собой Киев как главный центр еврейской учености[47], оказалась недолгой: в августе 1938 года новый нарком, пришедший на место отставленного и расстрелянного «врага народа» Бубнова, подписал приказ о ликвидации ЕВЛИТЛО («в связи со значительным сокращением числа еврейских школ и обучением учащихся на русском языке»[48]), что означало, соответственно, и ликвидацию кафедры.)
Далее, с началом войны, Винер записался в одну из «писательских» рот Краснопресненской дивизии народного ополчения и через несколько месяцев сложил голову на фронте, под Вязьмой.
А вот Фельдману глубокое раскаяние не помогло; открытое признание в троцкизме, похоже, сыграло роковую роль в его судьбе. Детали, впрочем, не ведомы – известно только, что в начале 1930-х годов он тоже уехал в Москву, где, по некоторым данным, вернулся к издательской деятельности[49] и сгинул там во время начавшейся кампании по искоренению троцкистов[50].
Однако массовых репрессий против членов «Боя», как и в целом еврейских писателей Украины, до второй половины 40-х годов не было. Собственно, кроме Фельдмана из участников этой организации пострадал только Лурье, которого арестовали и судили по обвинению в принадлежности к мифическому «Украинскому бундовскому центру». Но ему повезло: процесс по этому делу – последнему массовому делу эпохи Большого террора на Украине – пришелся на «Бериевскую оттепель», то есть период относительной либерализации, которую связывают с заменой Н. И. Ежова на посту главы НКВД Л. П. Берией, и он был оправдан (и освобожден из-под стражи) в ходе судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР[51].
В то же время деятельность «Боя» и входивших в него писателей не оставалась без внимания со стороны надзирающих органов. Наиболее ранний документ, который об этом свидетельствует, относится к 1935 году. Это показания украинского писателя Григория Эпика (1901–1937).
Эпик, исключенный из партии и арестованный 5 декабря 1934 года, вскоре после убийства Кирова, оказался духовно надломлен обрушившимися на него бедами и, в отличие от его арестованных вместе с ним товарищей по ВАПЛИТЕ, не сопротивляясь, подписал то, что от него требовали, – признание в принадлежности к мифической националистической и террористической организации, готовившей покушения на руководителей партии и правительства Украины.