– Нам достаточно вашего устного согласия. Вы согласны?
Наступил критический момент. В сценарии вербовки были два варианта: либо согласие через десять секунд, либо (маловероятно) набрасывается на Елену Николаевну с желанием ее разорвать на мелкие кусочки. Деканосидзе уложился в десять секунд и выдавил из себя нечто, похожее на «да». Но неопределенность не устраивала его мучительницу, и она потребовала подтвердить свое слово еще раз, но более отчетливо и твердо, что и было сделано. Ираклий чувствовал себя на краю пропасти, он уже ничего не хотел: ни слышать ее, ни видеть, ни дышать и даже жить. Он ненавидел себя за малодушие. Время остановилось, и пусть далее течет без меня – таковы были невысказанные эмоции морально потрясенного человека. Но профессионалы есть профессионалы, и на этот случай был уготован следующий шаг.
– Мы понимаем ваше состояние и пытаемся вам помочь, только вы сами этому не мешайте. Для вашей безопасности и поддержки мы прикомандируем к вам нашу сотрудницу, молодую женщину, психолога, кстати. Она вас не разочарует. Представите ее маме как вашу невесту, останетесь с ней на ночь. Она будет вас сопровождать и оберегать от ненужных случайностей. Завтра вы с ней приедете в клинику, а мы привезем пациента, Василия Петровича. А ваш новый друг – с высшим образованием, и к тому же интересный собеседник. Вы можете с ней поговорить на любые темы. Мой вам совет: расслабьтесь, жизнь прекрасна! Смотрите на мир оптимистичней! На мой взгляд, многие мужчины позавидовали бы вам, – сказала она с улыбкой. Клиент созрел, на это потребовалось всего сорок, нет, сорок две минуты. Теперь знакомство:
– Я звоню ей?
– Да – тихо ответил Ираклий. Елена Николаевна достала мобильник из сумки, связалась с кем-то по телефону.
– Кому-то можно позавидовать, – цинично спрогнозировала Елена Николаевна. И вслух:
– Попросите администратора пропустить к нам Татьяну.
А теперь надо взять заключительные аккорды:
– Ираклий Давидович, еще немного внимания уделите.
Елена Николаевна внимательно следила за ним, и он на секунду встретился с ней взглядом – взглядом раненого зверя, лишенного свободы. Она продолжала:
– Надо изъять все видеозаписи офиса за сегодня и передать их Татьяне. Разумеется обо всем – об операции, о пациенте, о моем визите, обо мне, Татьяне, ни слова НИКОМУ. Я повторяю, никому. Ни маме, ни знакомым, ни полиции, ни ФСБ, никому. Мы искренне не хотим, чтобы вы пострадали. Вы меня поняли?