Я молчу, он говорит:
– Ведь эта грань очень тонкая, как между утопией и антиутопией.
– Дело не в грани, а в правде. А точнее, как подать эту правду. Умного человека можно подать как глупого, и наоборот.
– Правды нет, ты её придумал.
Андрей одет как обычно. На нем пыльные черные штаны, которые покупались явно не на него, поэтому он их подкатил. На ногах было видно два ровно выбитых слова, на левой «действительность», на правой «сознание». Его кеды старые и потертые, в некоторых местах видна кожа, так как носки он не носил даже зимой. Длинная куртка с карманами возле груди, в которых он всегда держал руки. Куртка растянута, кофта бежевого цвета с капюшоном, на вид новая. Он всегда почему-то надевал капюшон кофты, а тот, что на куртке, оставался висеть. Лицо белое, с бледными кругами под глазами. Взгляд вечно уставший, стригся он всегда под три мм. Когда у него спрашивали, почему он одевается, как бездомный, он смеялся и отвечал: «Шмотки манипулируют вами, чтобы воспитать потребителей». Он был не понят, и все думали, что он просто бедный.