О чем-то задумавшись, он бродил, словно неприкаянный вдоль клумб, не замечая, как задевает прекрасные розы, сгибающиеся под тяжестью его накидки. Каждый раз, когда он останавливался и смотрел в сторону конюшни, лицо его отражало внутреннюю борьбу, и боль воспоминаний становилась столь острой, что вызывала в теле мелкую дрожь, совладать с которой он был не в силах.
В какой-то момент на лице его отразилась вся гамма чувств, охвативших человека, очевидно, желающего совершить какой-то решительный поступок. Герцог огляделся и, не обнаружив ни малейших признаков присутствия посторонних глаз, решительно направился туда, где находилась причина его пребывания в доме Бернаров.
Зайдя в конюшню и увидев Кони, герцог прямиком направился к ней. Она встрепенулась, заржала, а он наклонился к ней ближе, успокаивая и нашептывая ласковые слова. Лошадь тут же притихла, внимая знакомому голосу.
– Она тебя помнит.
Сара стояла позади Филиппа, не сводя глаз с развернувшейся картины. Филипп вздрогнул и обернулся, встретившись взглядом с той, которую не видел много лет.
– Сара, – выдохнул герцог.
– Здравствуй, Филипп!
Некоторое время они молча и с удивлением разглядывали друг друга. Затем Сара подошла ближе и нарушила молчание:
– Ты стал настоящим красавцем.
Герцог усмехнулся.
– А ты ни капельки не изменилась. Используешь магию?
Сара вздрогнула.
– Для этого мне не нужна магия. Как ты узнал правду?
– Ты нас недооцениваешь! Наши шпионы везде, тем более, что Бернары очень словоохотливы. Редкая порода лошади, цыганка и молодая мадемуазель Эдуарда! Хорошее трио! Картина сложилась очень быстро.
– Он тоже знает?
В глазах Сары мелькнул страх.
– Нет. Но это вопрос времени! Знают пока не многие, но слухи, как ты сама понимаешь, распространяются очень быстро.
Цыганка с мольбой взглянула на Филиппа.
– Ты всегда был лучше… Несмотря на…
– Несмотря на свою ненависть? – закончил за нее герцог.
– Да. Я все же надеюсь, что ты сделаешь все возможное, чтобы отдалить этот момент. Дай нам немного времени.
– Ты слишком высокого мнения обо мне. Во мне ничуть ни меньше злости и жажды мести.
– Да, но несмотря на твою боль и ненависть, в тебе все еще живет любовь, ведь ты любил ее, а она …..
– Сара, прекрати! А какой любви ты говоришь? Неужели ты не понимаешь, что она натворила! – не выдержав, герцог перешел на крик.